— Эдвард, — решилась она, — я слишком страдала от ужасов, порождаемых тайной. Алиса уже стала ее жертвой, и мы лишь хотим, чтобы их больше не было. Если кто-нибудь из вас хоть что-то знает, надо сказать.
Послышался усталый, но твердый голос Луизы:
— Она права. Надо им сказать ради Келли.
Дору вдруг затошнило. Разговор в гостиной доходил до нее по каминной трубе.
Она испуганно взглянула на слуг и приказала им убираться.
Оставшись одна, она живо поставила тарелку, задрожавшую в ее руках, но ее испуг превратился в страх после того, что она услышала.
Луиза тяжело дышала: дорого обошлось ей признание. Она даже не старалась скрыть своего презрения.
Том, самый младший из ее пасынков, бездельник, для которого нет ничего святого, переспал с молоденькой горничной Дорой. В результате родилась девочка, бастард.
— Значит, в Келли кровь Салливанов? — не удержалась Мари. — Как у меня?
До полицейских сразу дошло чувство вопиющей несправедливости, которое испытала Келли, видя, как всеми признана незаконнорожденная дочь Мэри, как ее ублажают, как ее восстановили в правах наследования, тогда как к ней самой, законной носительнице фамилии Салливанов, относятся как к слуге.
Мари подумала, что эта тайна отчасти объясняет смысл подсунутой ей записки. Она продолжила рассуждать вслух:
— В таком случае все свидетельствует против Келли. Она вымыла лошадь, чтобы уничтожить следы, она утверждала, что в копытах застряла красная глина, чтобы направить нас на ложный след на полуострове, у нее нет настоящего алиби, и к тому же она якобы ничего не слышала, хотя живет как раз над конюшней. А теперь обнаружилась и серьезная побудительная причина: ревность.
— Надо было мне прогнать Дору, — выдохнула Луиза.
Лукас признал, что следует построже допросить Келли и что она должна найти весьма веские аргументы, чтобы ее не обвинили в убийстве.
Дверь с грохотом распахнулась. Подобно фурии, в гостиную ворвалась Дора.
— Келли здесь ни при чем! — истерично завопила она. — Она никогда не знала, что Том Салливан ее отец! Никогда!
Сохранив хладнокровие, не обращая внимания на нервный срыв экономки, обычно такой бесстрастной, Мари тут же перешла в наступление: как Дора может доказать невиновность Келли?
Лукас повторил вопрос более спокойно: ему, мол, понятно, что экономка хочет защитить свою дочь, но какие у нее есть для этого аргументы?
Дора была похожа на загнанного зверя. Ее пронзительные глазки перебегали с одного из присутствующих на другого, она отчаянно пыталась найти выход из положения. Наконец, испустив крик яростной беспомощности, полная решимости, она повернулась к Луизе.
