С этими словами Борька показал портфель соседке. Семен орал, уже не переставая. Тетя Люба начала задумываться.
— А может, и вправду дядя, — сказала она сама себе. — А то, что Борька таскаться с портфелем не любит, это правда. Вечно его везде швыряет… Как вас зовут?
— Борька… Э-э-э, Борис!
— Вы что — тезки? — тетя Люба широко раскрыла глаза.
— Ага, меня в честь него назвали, в смысле, наоборот, его — в честь меня.
— А как родителей Борькиных зовут? — не сдавалась тетя Люба.
— Папу — Дима, маму — Ира.
— Ну ладно, — сказала тетя Люба, — дам я вам ключ.
Видимо, ей очень надоело держать орущего и выворачивающегося Семена.
— Только вы не вздумайте сбежать, если что, я сразу полицию вызываю, — произнесла она твердым тоном.
Тетя Люба зашла в дом. Парнишка вздохнул с облегчением. Через минуту соседка вышла и вынесла ключ и банку с молоком.
— Вот, держите! Молоко для Борьки на ужин, но если его нет, можете сами выпить, все равно прокиснет. А документы у вас имеются, Борис?
— Документы? Документы….. Как же, имеются, только я их у Борьки в классе забыл на подоконнике, когда его ждал. Вот утром пойду за ним в школу, заодно и документы прихвачу.
— Допустим, я вам поверила, — сказала тетя Люба. — Но утром приду и проверю, если что — сразу в полицию!
— Конечно, конечно, — бодро сказал мальчуган, забирая молоко и ключ. — Спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
Тетя Люба хотела что-то еще спросить, но Борис быстро повернулся и отправился к своему дому. Уже совсем стемнело. Парнишка даже не сразу попал ключом в замочную скважину.
Но когда, наконец, он оказался дома, единственным его желанием было свалиться в постель и уснуть. Однако он заставил себя выпить стакан молока и умыться. После чего действительно свалился в постель и уснул.
Сон его был неспокоен. Ему снились всякие кошмары. То тетя Люба сдавала его в полицию, то какие-то чудовища хотели его сожрать, то черное облако пыталось его задушить. Проснулся он задолго до рассвета. Спать уже не хотелось. На всякий случай парнишка посмотрелся в зеркало. Борода и усы по-прежнему оставались на месте.
— Хоть бы превратиться в мальчика до приезда мамы, а то будут проблемы, — сказал он своему отражению.
Потом он снова лег в постель и начал размышлять над словами профессора.
— Допустим, — размышлял вслух Борис, — я откажусь и не пойду в этот Темный Мир. Профессор сказал, что поймет меня, если что… Но с другой стороны, если вся эта нечисть полезет вдруг в наш мир, то все узнают, что я струсил и не остановил ее. А может, послать вместо себя кого-нибудь другого? Но что тогда обо мне подумает профессор? Хорошо! Теперь, допустим, я пойду, но что я скажу родителям? И потом, одному мне эта прогулка явно не по силам. Значит, надо брать кого-нибудь с собой. А кого? Может, Генку?
