Да, — ответил Клинт и переключил скорость, чтобы мы не съехали в канаву.
Бог мой! Ты только погляди! — воскликнула я.
Клинт остановил машину, и мы уставились на узкую дорогу, уходящую вправо и влево, но не покрытую снегом, как окружающая земля. Мне показалось, что гладкая нетронутая асфальтовая полоса ловила эфемерный свет гаснущей луны и мерцала. С блестящей поверхности поднимался призрачный пар, словно души умерших вырывались из черных могил. Они поднимались вокруг нас полупрозрачными завесами, а потом снег рассеивал их и они растворялись в ночи.
Я вдруг почувствовала себя невероятно одинокой, словно меня бросили или я потерялась. Рука бессознательно потянулась к Клинту. Мы сплели пальцы.
Что это? — благоговейно прошептала я.
Призраки забытых воинов, — ответил он без малейших колебаний.
Ты имеешь в виду индейцев?
Клинт кивнул:
Эта земля хранит магию и тайну, зарожденную в слезах.
Откуда ты знаешь?
Они сами мне рассказывают, — пожал он плечами, заметив удивление на моем лице, и перевел внимательный взгляд на призрачное действо, которое разворачивалось перед нами, — У меня связь с миром духов.
Я подумала о своем муже-шамане, о том, что он тоже неразрывно связан с миром духов, и добавила еще один пункт к длинному списку сходных черт между Клан-Финтаном и Клинтом.
Ну вот… — показал Фриман на дорогу, — На сегодня они закончили.
Шоу призраков и в самом деле подошло к концу. На моих глазах крупные снежинки начали покрывать опустевший асфальт.
Что им нужно? — Вместе с духами испарилась и моя меланхолия, осталось одно только любопытство.
Признания. Они жалеют, что их предали забвению.
Я подумала о ритуалах, которые исполняла последние полгода. Многие из них посвящались павшим воинам.
Я буду помнить о них, — машинально произнесла я, — Жрицы Партолоны не забывают о героях.
Даже если те из другого мира?
Думаю, неважно, из какого они мира. Важно помнить, — Наверное, мне это почудилось, но в ночи появилось внезапное мерцание и тут же погасло, как только я замолчала.
Клинт сжал мне руку. Потом он завел «хаммер», выехал на обычную с виду дорогу и повернул налево. Мы ехали молча. Мои мысли кружились вокруг магии Оклахомы и человека, сидевшего рядом. Тепло его прикосновения начало исчезать.
Я шмыгнула носом и только сейчас поняла, что щеки у меня мокрые от слез.
«Вот черт, опять гормоны».
«Клинекс» в бардачке, — так нежно пробасил Фриман, что у меня сдавило горло.
Спасибо, — сказала я, схватила салфетку, весьма неромантично высморкалась, спрятала влажный комок в карман треников, прежде его, теперь моих, и поинтересовалась: — Где мы?
