Как давно вы извергаете все съеденное, то есть вас рвет? — пояснил он.
Но я ведь не нарочно это делаю.
Разумеется! — Он даже прервал осмотр от изумления.
Я чуть было не отпустила саркастическое замечание, но вовремя напомнила себе, что Каролан не притворялся. Его действительно шокировало то, что мои сверстники двадцать первого века сочли бы нормой. Знаю, в это трудно поверить, но иногда я забывала, что больше не жила в том мире, где эталоном красоты являлись нервозные модели с силиконовыми бюстами, страдающие анорексией.
Ладно. Меня сильно рвет чуть больше недели, но чувство, что я вот-вот начну блевать, не проходит почти целых три, — Прежде чем он озадачился вопросом, я добавила учительским тоном: — «Блевать» — значит «рвать».
Интересный термин, — задумчиво произнес Каролан, открывая огромную кожаную сумку, с которой, видимо, никогда не расставался.
Мы улыбнулись друг другу.
А другие симптомы, помимо расстройства желудка, есть? — спросил лекарь.
Ну, в последнее время я чувствую себя как-то странно. Появились подавленность и нервозность, — Я решила, что эта фраза включает все: от расстроенных чувств до возможных галлюцинаций, появившихся прошлой ночью.
Он успокаивающе похлопал меня по руке и достал из сумки длинную воронкообразную штуковину, которая, как мне показалось, была сделана из плотного картона.
Сядьте, пожалуйста, прямо и дышите глубоко, — сказал он, а когда я подчинилась, воспользовался воронкой как грубой моделью стетоскопа.
Видимо, то, что он услышал, его удовлетворило, потому что он отложил воронку в сторону и продолжил осмотр, нежно надавливая, ощупывая и повсюду заглядывая, не переставая при этом задавать вопросы. Его интересовало все: и какие цветы ежедневно срезают служанки, чтобы наполнить мою спальню ароматом, и как часто у меня стул.
Наконец вопросы закончились. Лекарь похлопал по моим нервно сцепленным рукам и начал:
Я вполне уверен, что у вас…
Опухоль мозга! — Внутри все сжалось от ужаса, ладони взмокли.
Рия, нет у вас никакой опухоли, — хмыкнул Каролан, — но зато определенно есть нечто такое, чего не было в вашем теле еще несколько месяцев тому назад.
Глаза Каролана сияли. Мне захотелось придушить его настолько, чтобы они вылезли из орбит.
Чертова аневризма. Так и знала. Наверное, нахваталась радиации, когда стерва Рианнон менялась со мной местами. — Я откинулась на подушки, безуспешно борясь со слезами, хлынувшими в три ручья.
Клянусь Богиней, Рия, вы меня не слушаете! — произнес Каролан вроде бы с досадой, но мне в его голосе послышались веселые нотки, — Вы не умираете и вовсе даже не больны. Все очень просто. Вы беременны.
