— Надеюсь, Что так, — произнесла я, закончив вытираться и восхищенно проведя рукой по блестящей ткани, которую поднесла мне Аланна, — По-моему, они превосходная пара, и наплевать, что он моложе. Что-то мне подсказывает, что любой кентавр, которого полюбит Виктория, должен быть молодым и чрезвычайно атлетичным.
Мы обе рассмеялись в знак согласия. Я завернулась в полотенце, опустилась на пуфик перед туалетным столиком и отдалась умелым рукам Аланны, пытавшейся усмирить мою непокорную рыжую гриву.
Мне все-таки необходимо подрезать волосы.
Я мысленно подсчитала.
В этом мире я находилась почти полгода, а до этого не укорачивала свои густые кудри несколько недель, прежде чем меня переместили сюда. Боже, моего парикмахера Рика хватил бы удар, если бы он увидел меня сейчас. Он всегда говорил: «Подруга, не понимаю, почему ты раньше позволяла дотронуться до своих волос женщине. Все они твои соперницы, поэтому ищут любую возможность испортить тебе внешность. Лично я не против, чтобы ты выглядела потрясающе. Мы с тобой, скажем так, не в одной лодке». Нужно признать, в чем-то он был прав.
Женщины не стригут волос.
Я фыркнула, вспомнив, что Клан-Финтан говорил примерно то же самое несколько месяцев назад.
Позволь мне просветить тебя, подруга, — обратилась я к ее отражению в зеркале, — Если время от времени слегка подрезать концы волос, то от этого будет только польза. Клянусь, я видела больше секущихся волос за последние полгода, чем за последнее десятилетие. Можно подумать, мы живем в приюте пятидесятников.
Аланна промолчала. Она постепенно привыкала к моей лексике, принесенной из другого мира. Сейчас, видимо пребывая в радостном возбуждении, подруга верила, что я не стану срывать на ней зло. Да-да, в буквальном смысле. Говорю же, Рианнон не была приятной особой.
Я молча размышляла, как мне ввести в Партолоне массовые стрижки, пока Аланна возилась с моей протеской и накладывала на лицо косметику. Когда я впервые очнулась в этом мире, то испытывала неловкость оттого, что Аланна мне прислуживала. Ведь она абсолютный двойник Сюзанны, моей лучшей подруги в другом мире, поэтому мне казалось каким-то святотатством, что ли, позволять ей причесывать себя, одевать и баловать. Но потом я пришла к выводу, что являюсь для Аланны работой. По местной традиции она была моей рабыней. Я сочла это смехотворным и глупым, о чем не замедлила ей сообщить. Так что теперь я говорю себе и всем окружающим, что она моя личная помощница, и позволяю делать ей свое дело.
