Вот она и выучилась играть, а еще записалась в танцевальный кружок и проплясала все четыре года учебы в старших классах. Девушка даже ходила на свидания, в основном с футболистами или борцами. Дед одобрял только этих парней.
В общем, Морриган производила вполне нормальное впечатление, но уже давно прекрасно сознавала, что отличается от других людей.
Она швырнула дневник в коробку. Тетрадь раскрылась на какой-то странице, исписанной детским почерком.
Морриган взяла ее в руки и прочитала:
«2 апреля (28 дней до моего девятого дня рождения!)
Дорогой дневник!
Я правда-правда думаю, что на день рождения мне подарят лошадку! И не только потому, что я давно прошу об этом дедушку с бабушкой и готова доказать им, что достаточно взрослая и смогу сама о ней заботиться. Мне рассказал об этом ветер. Он нашептывал, что моя лошадка уже в пути. Мне следует холить и любить ее. Его слова почти всегда оказываются правдой.
Наверное, я должна рассказать об этом деду».
Ей не нужно было переворачивать страницу и смотреть на продолжение этой записи, сделанной давным-давно.
Она прекрасно помнила ту малышку, которой когда-то была. Тогдашняя Морриган больше всего на свете любила деревья, землю и красивую пеструю кобылку серой масти, которую действительно получила на свой девятый день рождения. Та девочка не имела привычки то и дело поглядывать в тень, где могло затаиться что-то плохое. Она верила, что все голоса, которые звучали у нее в голове, — добрые, хорошие друзья.
«Никакая я не чокнутая, раз способна чувствовать духов земли. Не сегодня. Я не стану думать об этом сейчас! — Морриган затрясла головой. — Хлопот и без того хватает. Нужно собрать все вещи, а затем в последний раз отправиться на прогулку с друзьями, прежде чем судьба разбросает нас по разным колледжам. Битве между добром и злом придется подождать, пока я не устроюсь в общаге. Я ведь не Баффи, истребительница вампиров. — Морриган фыркнула. — Даже не Эовин, хотя отдала бы что угодно, чтобы стать девой-воительницей из Рохана. Неужели добро и зло действительно до сих пор воюют? Или все-таки это выдумки моих чудаковатых стариков?»
— Нет, — твердо произнесла она, отмахиваясь от того факта, что сама не понимала, была ли последняя мысль ее собственной или нашептанной ветром.
Желая отвлечься, девушка пролистала несколько страниц до тридцатого апреля и с улыбкой принялась читать детские записи, наполненные восторгом:
«Дорогой дневник! Дорогой дневник! Дорогой дневник!
