— Это Морриган, внучка Маккаллана. — Рианнон укачивала дочурку, прижимая ее к груди.
— Я запомню это имя. — Он поймал взгляд женщины, и та похолодела от дурного предчувствия еще до того, как услышала его слова: — В твоем теле что-то разорвалось. Кровотечение слишком сильное и никак не останавливается. Я уже послал за своим грузовиком, но пройдет несколько часов, прежде чем мы сможем добраться до врача.
— Я умираю. — Она прочла правду в его глазах.
— Думаю, да, — кивнул старик. — Твоя душа излечилась, но тело покалечено необратимо.
Рианнон не испытала ни страха, ни паники. Конечно, не было никакой боли. Ее терзало лишь ужасное чувство потери. Она взглянула на свою новорожденную дочь, смотревшую на нее с таким доверием, и провела по мягкому личику кончиком пальца.
«Я не увижу, как будет расти Морриган. Мне не суждено быть рядом с дочуркой, присматривать за ней, оберегать…»
— Богиня! Что я наделала!
Старик даже не пытался ее утешить. Он просто взирал на нее пронзительно и мудро.
— Расскажи мне, Рианнон.
— Я поклялась служить Прайдери. Он хотел также, чтобы я отдала ему в услужение и свою дочь. Твое присутствие отпугнуло его, прежде чем я успела вверить ему малышку.
— Прайдери — бог зла? Бог тьмы? — быстро спросил старик.
— Да!
— Ты должна отречься от него. Ради себя и Морриган.
Рианнон посмотрела на младенца.
«Если я отрекусь от Прайдери ради нас обеих, то, вероятнее всего, моя дочь навсегда останется в этом мире. Быть может, ей не удастся подключиться даже к тем тонким каналам энергии, которые я обнаружила. Морриган никогда не увидит Партолоны.
Но если я не откажусь от служения Прайдери, то дочь будет обречена поклоняться той самой тьме, которая, как и теперь понимаю, преследовала меня всю жизнь, внушала недовольство, гнев, себялюбие, ненависть. Самое страшное в том, что она превращала любовь во что-то неузнаваемое».
Рианнон не могла перенести мысль о том, что жизнь дочери будет омрачена точно так же, как ее собственная.
«Если Морриган окажется навсегда заточенной в этом мире, то так тому и быть. По крайней мере, она будет изба плена от лживого зла».
— Я отрекаюсь от Прайдери, трехликого божества, отвергаю его власть надо мной и моей дочерью Морриган Маккаллан, — произнесла Рианнон и принялась ждать.
Она всю жизнь, с раннего отрочества, была жрицей, Избранной могущественной Богини, поэтому понимала, насколько это серьезный шаг — отречься от божества. Должен появиться знак — хоть внутренний, хоть внешний, — говорящий о том, что судьба отныне изменится. Богам, особенно темным, не свойственно запросто воспринимать отречение.
