— О нем позаботились.
В глазах гиганта мелькнуло выражение удовлетворения. Сьюзен запаниковала: станет ли она следующей, о ком «позаботятся»?
— Отведите гостью в комнату леди Бон.
Сердце Сьюзен испуганно замерло. Бон, точнее, леди Бон, была четвероюродной кузиной отца Сьюзен, трижды переезжавшей с места на место, с которой ее семье следовало бы чаще переписываться. Но, даже осознав это, Сьюзен сильно сомневалась в том, что покои Бон будут походить на роскошные гостевые покои Букингемов, в которых ей хотелось бы оказаться.
Дворецкий повернулся и пошел по коридору, даже не удостоверившись в том, что гостья следует за ним. Он был достаточно мудр, чтобы не беспокоиться об этом. А у Сьюзен не было ни малейшего желания дольше необходимого оставаться под оценивающим взглядом хозяина-гиганта.
Она поспешила за дворецким, не успев даже попрощаться с ним, хотя ему, похоже, было наплевать на светские условности.
Догнав дворецкого в лабиринте коридоров, Сьюзен спросила:
— Это… это был лорд Бон?
В его темных блестящих глазах появилось лукавое выражение.
— Он что, вас напугал? — отозвался дворецкий. — Это новый хозяин Мунсид-Мэнора. Именно ему вы обязаны крышей над головой на эту ночь.
Голова Сьюзен пошла кругом от этой новости. Леди Бон овдовела и снова вышла замуж? И почему это она, Сьюзен, должна быть кому-то обязана, пусть даже новому мужу ее кузины? Совсем недавно она чувствовала себя звездой общества! И скоро снова почувствует! Как только вернется в Лондон.
Жил истый слуга вел ее по очередному лабиринту пересекающихся коридоров. Канделябр в его руке тускло осветил середину одного из них, ничем не отличавшегося от других и такого же непримечательного. И вдруг Сьюзен увидела оранжевый свет свечей, льющийся из открытой двери.
— Ваша комната, — сказал дворецкий скрипучим голосом.
Кивнув, Сьюзен прошла вперед. Но когда оглянулась, чтобы спросить у дворецкого, где расположены столовая и гостиная (в которых она надеялась увидеть хозяйку дома), того уже и след простыл.
Сьюзен снова посмотрела на большую комнату, изо всех сил стараясь отогнать от себя чувство, будто она заходит в склеп. Несмотря на то что здесь было холодно, как и в любом подземелье, посреди комнаты стоял не гроб, а большая кровать под балдахином. Призрачный силуэт возле неразожженного камина принадлежал, вероятно, горничной, которая должна обеспечить ее всем необходимым. Слава Богу! Хотя бы в этом есть некий намек на лондонское гостеприимство.
