Его взгляд на секунду задержался на ней.
— Ты знаешь мою мать?
— Я знаю ее очень хорошо. И очень ее люблю.
Он сделал пару шагов в глубину комнаты, но остался между ней и лестницей. Она не была уверена, почему: чтобы оставить для себя путь к отступлению или чтобы перекрыть ей выход. Он снова огляделся по сторонам.
— Я не знал, что здесь есть эта комната.
Мышцы на ее спине окаменели от напряжения.
— Она принадлежала женщине, которая жила здесь до тебя, — сказала Ким.
— Почему? — с вызовом спросил он. — Кто она была? Почему эта комната под землей? — Он был одет в свитер, штаны и светло-коричневые сапоги. Свитер был коричневый, слишком теплый для лета и слишком велик для него. Она поняла, что это, наверное, свитер Финна. Как и все остальные вещи. У нее пересохло во рту, и она провела языком по губам.
— Она была очень мудрой женщиной и в этой комнате хранила много любимых вещей, поэтому она держала эту комнату в тайне, чтобы их сберечь. — Венец лежал у Ким в руке, тонкий и изящный, он почти ничего не весил, и все же казалось, что держит она всю тяжесть миров.
— Каких вещей? — спросил Дариен.
И теперь время их действительно настигло.
— Вот, — ответила Ким, протягивая ему Венец. — Это для тебя, Дариен. Он был предназначен для тебя. Это Венец Лизен. — Голос ее слегка дрожал. Она помолчала. Он тоже молчал и смотрел на нее в ожидании. Она сказала: — Это Свет против Тьмы.
Голос изменил ей. Высокие, героические слова прозвучали в маленькой комнате и утонули в молчании.
— Ты знаешь, кто я? — спросил Дариен. Его опущенные руки сжались в кулаки. Он сделал еще шаг вперед. — Ты знаешь, кто мой отец?
Это было так ужасно. Но она видела это во сне. Венец принадлежал ему. Она кивнула.
— Знаю, — шепнула она. И так как ей показалось, что она услышала в его голосе почтение, а не вызов, она сказала: — И я знаю, что твоя мать оказалась сильнее его. — Этого она на самом деле не знала, но это была, молитва, надежда, проблеск света, за который на держалась. — Он хотел, чтобы она умерла, чтобы ты не родился.
Дариен отошел на тот единственный шаг, на который перед этим приблизился. Потом коротко рассмеялся, одиноким, ужасным смехом.
— Этого я не знал, — сказал он. — Кернан спросил почему мне позволили остаться в живых. Я слышал. Кажется, все с этим согласны. — Его кулаки судорожно сжимались и разжимались.
— Не все, — ответила Ким. — Не все, Дариен. Твоя мать хотела, чтобы ты родился. Очень хотела. — Ей нужно быть осторожной. Это имело такое огромное значение. — Пол — Пуйл, тот, кто жил с тобой здесь, он рисковал жизнью, охраняя ее, и привел ее в дом Ваэ в ту ночь, когда ты родился.
