Шарлотта усмехнулась:
— Это точно.
— Но разве можно нас объединять, пусть всего лишь мысленно? Масло и вода никогда не смешиваются.
— Грустно слышать такое сравнение. В нынешнем сезоне вам придется много общаться, ведь ты опекаешь Лили и Камелию.
— Вряд ли возникнут проблемы. — Вивьен беззаботно отмахнулась. — Скорее всего, Стьюксбери, как обычно, просидит всю зиму в своем поместье, а в Лондон и носа не покажет.
— Не стала бы надеяться на столь простое решение, — сухо заметила Шарлотта, взглянув через плечо подруги.
А в следующее мгновение глубокий бархатный голос произнес:
— Леди Вивьен. Кузина Шарлотта.
Лицо леди Карлайл внезапно вспыхнуло, а ладони, напротив, покрылись холодным потом.
— Стьюксбери.
Стьюксбери целеустремленно прошел по залу — высокий, подтянутый, в строгом черном костюме и ослепительно белой сорочке, консервативно украшенной на груди оборками. Безупречный шейный платок был завязан лаконичным узлом и заколот золотой булавкой с ониксом. Все строго: не в авангарде моды, но и никоим образом не в арьергарде. Костюм прекрасно скроен и сшит из превосходной ткани, но без намека на экстравагантность или рисовку. Густые темные волосы коротко подстрижены — скорее ради удобства, чем в погоне за стилем. В отличие от классически правильных черт брата Фица лицо графа — спокойное и мужественное — не претендовало на безупречность, но, как справедливо заметила Вивьен, Оливера смело можно было назвать красивым мужчиной.
Едва войдя в зал, он увидел кузину и леди Карлайл. Впрочем, не заметить Вивьен было невозможно: черное бархатное платье впечатляюще контрастировало с молочно-белыми плечами и стройной шеей, а огненно-рыжие волосы пылали, словно факел.
Да, в этом и заключалась одна из многих раздражающих черт невыносимой особы: она никогда не терялась в толпе, никогда не появлялась в комнате незаметно. Всегда властно, во всеуслышание заявляла о своем присутствии. Граф направился через весь зал, по пути размышляя, каким образом дерзкой моднице удалось сделать черное бальное платье столь элегантным и в то же время столь откровенно соблазнительным. Вивьен Карлайл неизменно проявляла безупречный вкус и представала непогрешимо стильной — истинной леди, но в то же время всегда таила загадку, секрет, намек на запретную страсть. Оливер не знал, в чем заключается волшебство: то ли в медленной, словно неуверенной улыбке, то ли во внимательном взгляде зеленых глаз. А может быть, виноваты нежные завитки на шее? Или манера держаться — мягкая и в то же время свободная, уверенная, без намека на застенчивость или скованность.
