Хорошо-хорошо, я понятливый!
Майор остановилась на две ступеньки выше и осмотрела мою персону сверху вниз внимательным изучающим взглядом, пытаясь понять, кто я такой и чего мне нужно. Затем ее глаза зацепились за папку, которую я держал в руках.
— Иди за мной, — скупо бросила она, развернулась и пошла наверх. Я вздохнул и быстро последовал за ней. Сердце выпрыгивало из груди от волнения. Сейчас все решится. Вторая хранительница пристроилась сзади; я мельком бросил взгляд на ее оружие — там горел красный огонек боевой готовности.
«Все серьезно, Хуанито, все по взрослому. Тут не играют в игрушки.»
«Да знаю я!»
Поднялись, прошли мимо безмолвных стражей, равнодушно посмотревших сквозь меня. Вошли. Навалилась темнота.
— Стой здесь, — пригвоздил к полу отозвавшийся гулким эхом голос.
Раздалось жужжание. Люк за нами закрылся, но открылась маленькая металлическая дверца сбоку, из которой ударил яркий свет.
— Заходи.
Мы вошли, в той же последовательности. Дверца, жужжа, закрылась. Мне вежливо указали на вмонтированное в стену сидение.
Сел. Обе хранительницы стали напротив, пристально меня разглядывая. Когда под потолком загорелась красная лампочка, сеньора майор, спросила:
— От кого и кому сообщение?
Я осмотрелся, пытаясь поймать настрой, как себя вести. Комната эта цельнометаллическая, наверняка под обшивкой свинец. Стены толстые, когда заходили — обратил внимание. В них нет ни единого просвета, даже щелей от люка — если бы не знал, где он — ни за что бы не догадался. Акустика глухая, звук слышен как бы со стороны, но больше чем уверен, подавляется здесь не только и не столько звук, скорее последний — побочное проявление иной, более мощной глушилки.
Как я выяснил позднее, в таких комнатах не работает даже мой (теперь уже мой) совершенный навигатор. Точнее, работает, но не может связаться с браслетом, и не может вести запись. Приборы попроще же вообще перегорают.
Эта комната — защищенное от прослушки помещение, «допросная», сигналы из которой наружу не вырвутся, а вся электроника внутри подавляется. А красная лампа — знак того, что система подавления работает. То есть, меня приняли за информатора, доставившего «с улицы» важное сообщение от какого-то засекреченного агента. Прикольно!
…Было бы, не будь это опасно. Если сеньоры во мне разочаруются, они меня быстро вышвырнут, не дав сказать слова, и это будет весьма хорошим окончанием моей эпопеи, учитывая «Кайман», точку на забрале и юридическую неприкосновенность ангелов.
