Что же касается беглого майора, то у него не было шансов. Его использовали, и дальнейшая судьба Васильченко была решена, потому что он пошел против системы. Если бы он не дергался, то уволили бы по-тихому и пристроили куда-нибудь на неплохо оплачиваемую должность. Сколько таких контор крутится при власти. Ну а у ренегатов, типа него, не может быть будущего. Или тюрьма, или пуля в голову.
А ведь он был образованным специалистом и мог бы работать в нормальном коммерческом предприятии, иметь семью, детей. Но потянуло на «приключения» в организацию, обслуживающую вертикаль власти. Она чувствовала, что семьи у него не было. Были лишь друзья-патриоты и «экзотические» идеи. И чем все закончилось? Когда его идеи вошли в конфликт с основной государствообразующей идеей, то он оказался врагом. Плюс, если бы он знал, кого держал взаперти столько дней и чьи дети остались на это время без матери!
Не было у него шансов. Кто-то пнул нижестоящего на вертикали власти, тот еще одного ниже и еще. И вот пинки докатились до «крутого», который приготовил к действию травматику и зарулил за майором на заправку.
Увидев огромную очередь на регистрацию рейсов на Америку, Юлька для приличия постояла с ними пару минут и стала прощаться. Она поцеловала Веронику и сказала не к месту:
– Прости меня!
Потом потискала Аню, а та просто отпихивалась от нее, сказала слова, положенные отлетающим, и пошла к выходу. Человек в строгом костюме следовал в двух шагах позади нее.
А им пришлось простоять в очереди те пять минут, которые Вероника зарезервировала на тот случай, если Юлька вдруг чего-то забыла и вернется.
– Мама! Скоро?
Ане надоело стоять и ничего не делать.
– Скоро. Потерпи!
И дочка со вздохом приготовилась терпеть.
Время тянулось медленно, но она прибавила еще пару минут. Не хотела рисковать. Наконец истекли отпущенные семь минут.
– Все. Пошли!
И она в сопровождении Ани покатила свою единственную сумку к выходу из зала. Возле двери к ней подошел молодой человек и сказал:
– Машина стоит рядом с входом. Я вас провожу.
Она получила предложение, от которого не могла отказаться. Одним из условий было – никто о нем не должен знать.
