Лема мрачно улыбнулся:
— Отчаянно смелые люди затеяли эту игру.
Даже мне стало не по себе от его улыбки.
Лина тихо сказала:
— Может, это не смелость, просто человек находится в безвыходной ситуации?
Лема кивнул:
— Вот мы ему с выходом-то и поможем, если найдем.
Лина поднялась, подошла к Леме и сказала:
— Нам пора, не будем вас больше беспокоить. Простите, если мои подозрения показались обидными. Только отчаяние могло меня натолкнуть на совершенно безумную мысль, что Марету увезли вы.
Лема вздохнул и взял ее за руку:
— Я все понял, не извиняйся. — И обратился к Алексею: — Держи меня в курсе.
Мы пожали друг другу руки, Лина мне печально улыбнулась, и они ушли.
Я было дернулся проводить их вниз, но Лема сделал мне знак остаться.
— Не дразни его. Он хороший парень. Кажется, была какая-то история с отцом Умарова, три его парня сутки выдержали осаду в доме, потом вывезли людей, и все остались живы. Я слышал, они все теперь с ним в деле. Я думаю, что Алексей — один из тех ребят.
Глава 15. Алексей Шевцов.
В молчании мы сели в машину, я завел мотор и плавно тронулся. Около светофора, отключенного ночью, притормозил. Лина сидела рядом со мной, стекло она опустила, и ветер трепал ее волосы. Знакомым жестом она заправила прядь волос за ухо. На меня не смотрела, молчала. За перекрестком я остановился. Повернулся к ней:
— Тебе не кажется, что нам надо поговорить?
Она пожала плечами и сказала:
— Давай поговорим. — Опустила глаза и уточнила: — Ты, наверное, ждешь от меня извинений за то, что расспрашивала о тебе? — и равнодушно добавила: — Извини.
Я внимательно рассматривал ее. Она оперлась на локоть и запустила руку в волосы. Лицо было бледным и усталым, губы припухли от недавних слез. Она сказала:
— Алексей, давай поедем уже. Почти четыре часа, не стоит выяснять отношения именно сейчас. И ребята ждут нас.
Я протянул руку, обхватил и подтащил ее к себе. Она злобно упиралась и отворачивала лицо, пока я не стал целовать ее по-настоящему. Потом отпустил, поправил растрепавшиеся волосы. Она молчала, только дышала учащенно. Отвернулась и сказала холодно:
— Ты, Алексей, конечно, герой и не приучен бросать женщин и детей в беде...
Настроение у меня совершенно неожиданно стало хорошим, и я с удовольствием наблюдал за ней.
— Ну вот, а говорила, не надоест. — Она непонимающе глянула на меня, и я пояснил: — В смысле, что тебе хочется, чтобы тебя ревновали.
— И где тут ревность, скажи?
Я ухмыльнулся:
— Понимаешь, такая ревность, как тебе нравится, только в кино бывает. А в жизни все проще. Не буду же я с кинжалом за тобой бегать?
