Машина вскоре скрылась в облаке розовато-серой пыли, а Клэр побрела по тропинке, которая поднималась вверх между низкими дикими пальмами и лозами винограда. Надо всем этим возвышалась Понта-Розарио — громада раскаленных ржавого цвета скал в послеполуденном солнце.
Цветы, когда она наконец добралась до них, оказались поистине достойной наградой за затраченные усилия. Они разбегались подобно разноцветным ручьям во всех направлениях, глубокие «сердечки фламинго» с закрученными, напоминавшими розовые раковины лепестками и твердыми тычинками. Еще выше колыхались озера лилий и белых бальзаминов, но Клэр уже не притягивала их дикая прелесть. Она уже насытилась всем увиденным. Ее покоряло богатство орхидей, разбегавшихся по склону и раскачивавшихся на ветру. Она подумала про себя, что это было поистине место для влюбленных.
Скрывшись с некоторым облегчением в тени деревьев, девушка решила немножко прийти в себя, пока солнце не опустилось ниже.
Неподалеку от того места, где сидела Клэр, слышалось ленивое журчание горного ручья, скрытого от ее взора диким кустарником. В остальном вокруг царила полная тишина.
Вокруг было пустынно, казалось, что все население решило в этот день сидеть по домам. Ничего не оставалось, как начать медленный спуск вниз по тропинке к безлюдной дороге, к тому же уже не было так невыносимо жарко.
Но вот счастье в конце концов обещало улыбнуться ей, потому что, как только она добралась до проезжей дороги, за поворотом на некотором расстоянии от нее вдруг показался автомобиль, несущийся на большой скорости, — большой зеленый легковой автомобиль, который, насколько ей помнилось, она видела впервые.
Ее заметили, по крайней мере, метров за сто, потому что машина замедлила скорость и наконец мягко остановилась рядом с ней. Ее предположения не оправдались — за рулем оказался совсем не житель поселка над обрывом. Это был Мануэль де Кастро.
Выскочив на дорогу, граф удивленно смотрел на нее. Клэр ждала, что он заговорит первым, потому что на какое-то время просто онемела от неожиданности.
— Какое очарование, — сказал он, подчеркнуто акцентируя свой совершенный английский язык. — Единственный английский цветок среди мириад тех, которые принадлежат острову Святой Катарины.
Надменный зверь, подумала про себя Клэр, даже его вежливость несла в себе попытку унижения. Ему было необходимо подчеркнуть даже в этом случае, что она здесь чужая.
— Я думаю, было бы более благоразумным, — продолжал он, либо не обращая внимания на ее безмолвную неприязнь, либо не догадываясь о ней, — если бы вы ограничили свои исследования ближайшими окрестностями Каза-Венуста — по крайней мере, до тех пор, пока не убедите Николаса в необходимости лично сопровождать вас в другие места острова, расположенные на более дальних расстояниях.
