И снова знакомый голос командира:
— «Примак»! Ведомый надежно прикрывает тебя. Действуй!
Николай пытается зайти правее и выше немецкого истребителя, но ему путь преграждает одна, затем вторая пулеметная очередь немецкого ведомого. Лавицкий меняет маневр и почти в отвесном пике тянет за собой «МЕ-109»; тот увлекается погоней, неожиданно для противника взмывает вверх и снова входит в пике. И очень удачно! Когда «мессершмитт» делает разворот, Лавицкий стреляет с короткой дистанции и сбивает вражескую машину.
Снова голос с пункта наведения:
— «Примак»! Не увлекайтесь. Сбит один самолет. Но семнадцать в небе. Они летят к цели.
Через несколько минут ситуация основательно изменилась. Строй вражеских бомбардировщиков рассыпался. У них нет уже прикрытия, и им самим приходится сражаться с истребителями.
В этом бою восьмерка наших истребителей сбила два «Ю-88». Один из них оказался ведущим всей группы. Потеряв командира, остальные бомбардировщики повернули обратно, по пути побросав в беспорядке бомбы просто в поле.
— Драпают! — улыбнулся Николай.
— Красиво уходят! — воскликнул Шаренко.
— Как в кино! — добавил Василий Сапьян.
Когда была проверена материальная часть наших самолетов, пополнены боеприпасы, летчики освободились от дел. Шаренко подозвал к себе Лавицкого:
— Вот что я тебе хочу сказать!
Он присел на корточки и стал на песке палочкой вычерчивать замысловатые фигуры пилотажа.
— Вот так мы с тобой действовали. И кое-что в тактике нужно пересмотреть. Помню, в училище нам говорили, что из этого положения невозможно сбить самолет, мол, перегрузки очень большие. А мы с тобой сбили.
Собственно, это было открытие. И Николай подумал: «Война — лучшая школа проверки теории на практике». Оба они потом убедились, что многие расчеты полетят к чертям, когда машины получат скорость значительно большую, нежели сейчас, мощные двигатели, новые виды вооружения.
— Нет, ты все-таки послушай, — не унимался Шаренко. — Зачем ждать, когда появится новая техника. Можно и сейчас совершенствовать мастерство, творить. И ты сам уже показываешь это.
Шаренко достал блокнот. В нем за выкладками цифр была вычерчена небольшая схема преследования, атаки и уничтожения врага Николаем.
— Помнишь, мы вылетели с аэродрома. Фрицев встретили минут через десять. Они же в воздухе были уже на 15–20 минут дольше нас. Значит, горючего у них оставалось меньше. Я сделал обманный маневр. Подлетел поближе, а потом лег на обратный курс. Пираты клюнули на приманку, погнались за мной, боясь упустить добычу, которая сама шла к ним в лапы. Видишь ли, им нравится бить в спину. Но тут я резко рванул машину вверх и, сделав «свечку», пошел в лобовую атаку на их ведущего. Слов нет, положение у меня было хуже, чем у тебя. Поэтому, Коля, я передал тебе фрица, а сам стал тебя прикрывать. Ты обратил внимание: фриц не выдержал. Растерялся… Рванул в сторону, вправо, а его ведомый влево пошел. Слетанность у них нарушилась. Боевой порядок нам удалось расчленить. Правильно я говорю?
