Дзусов не раз говорил летчикам:
— Помните! Истребитель — одноместная машина. И все здесь зависит от летчика. Машина должна подчиняться ему мгновенно.
И командир полка отмечал, что в опыте Лавицкого это нашло конкретное воплощение. Вырабатывались в нем четкие установки и правила, Основательно проверенные на практике. Например, было известно, что немецкие истребители «МЕ-109» защищены броней сзади и отчасти сверху. Имелись в них так называемые самозакупоривающиеся баки. Пробьет его пуля, отверстие автоматически заделывается. Вот почему целесообразно атаковать противника в лоб. Но просто сказать: атаковать! А как это сделать?
Успевшие принять прежний строй «Ю-88» и «МЕ-109» снова ощетинились пулеметными и пушечными очередями, хотя в их задачу не входило ввязываться в бой с советскими истребителями. У них была определенная цель: поджечь нефтехранилища Грозного, разрушить его заводы.
Наши истребители врезались в строй вражеских машин и выиграли несколько секунд. В общей массе самолетов фашисты не сразу разобрались, где свои, а где чужие.
Николай считался в полку воздушным снайпером, безупречно знал слабые стороны самолетов противника, воевал смело, проявлял хитрость. Мог стрелять из любого положения. Все это давало немалую пользу.
Вот промелькнул фашистский истребитель, прикрывая другой самолет, на который наседал наш «ЯК-1». Он быстро набрал высоту, нырнул в облако, а через минуту обе фашистские машины навалились огнем на нашего «ЯКа».
— «Примак», сзади фрицы! — раздалось в наушниках. И вовремя. Николай считал, что повезло, когда ему достался именно этот «ЯК», исключительно маневренный и послушный. И теперь он мог мгновенно предотвратить нападение.
Лавицкий по-прежнему находился во главе четверки наших истребителей, врезавшейся в группу «мессершмиттов». И врагу, надо сказать, удалось отвлечь их от своих бомбардировщиков. Часть «юнкерсов» все же прорвалась к Грозному и сбросила бомбы. Однако другие бомбардировщики побросали смертоносный груз, не дойдя до цели, и в беспорядке повернули обратно.
Николай услышал команду ведущего:
— Все ко мне! Сбор!
Истребители пролетели над вышками Малгобека, приземистыми домиками Нижних Ачалуков Левее тянулась широкая лента Терека. Раньше Лавицкий знал о Тереке из стихов Пушкина и Лермонтова, из рассказов Льва Толстого. А теперь — вот он, легендарный Терек. И больно было на сердце оттого, что враг собирается форсировать его. Если это произойдет, придется уже завтра помогать пехоте.
