Потом как уже принято, у нас, завожу тыртырбырбыр (мотор блитца) и сев в машину едем в расположение, вокруг, как будто, никакой войны. Тишина, покой, сверчки вроде стрекочут, жаворонки агитацию ведут в пользу Гринпиписа, короче белорусское лето.
Доехав, глушу мотор, Маша обходит машину, чмокает меня в губки (а вокруг люди, блин) и величаво колыхая колыхалостями (или колыхнутостями?), уходит, бросив на прощание:
– Пока любимый!
Рядом стоит Шлюпке и улыбаясь смотрит на меня, причем улыбка такая добрая, такая слащавая, чувствую и этот прикалывается.
– Гутен морген герр Шлюпке, – приветствую Бернхардта.
– Послушайте Фарход, люди говорят – женщина на корабле, к неудачному плаванию, а если женщина на опеле?
– На каком опеле, – мямлю я, его-то нахрен не пошлешь, это ж Шлюпке.
– Женщина на опеле, конец статусу холостяка, – говорит Шлюпке и усмехается, – кстати прекрасная девушка, и интендант неплохой, быстро она у нас в имущественном плане порядок навела, а то у вас тут анархия была почище, чем в апартаментах уездного мелитопольского комиссара после веселого налета махновцев, она еще и в вашей личной жизни порядок наведет, желаю удачи Фарход.
Теперь понимаю, что это от чистого сердца, и я пожимаю ему руку, приговаривая.
– Спасибо Бернхардт, спасибо!
Иду в штаб к полковнику, стучусь (сапогом о сапог, домофонов-то у шалаша нема) и услышав разрешение вхожу. Полковник, почему-то задумчив, ну да разведчики молчат. Те поехали веерным способом, шерстить окрестности, еще вчера, да и колонна была подарена ведь ими. Веерный метод они делятся на три – четыре группы, веером обследуют 5-20 километров, затем встречаются, систематизируют собранную информацию. Если информация, горячая или очень вкусная, то должны сообщить в центр, а если нет, то идти дальше, так же растекаясь по сторонам, и снова соединяются для объединения собранной информации.
И вот скоро сутки как их нет, правда вчера в полдень, передали шифровку о колонне вкусной и горячей. И с тех пор молчок, вот значит потому полковник и грустен.
– Товарищ полковник, не переживайте, ребята не в первый раз в поиске, и раньше бывало, задерживались. Война есть война.
– Да я все понимаю, но в крепости мы потеряли очень много людей, если бы все погибшие там, если бы были здесь, мы бы второй фронт открыли.
Бедный полковник не знает, что в нашей реальности (а может и эта наша, просто я своим попадаловом историю поменял?) крепость пала, и из защитников выжили единицы, да и то, в концлагерях.
