Воровскiе казаки и разбойники были люди порывистые, люди дѣла, и не заботились объ организацiи общины; оттого и появленiе ихъ такъ безпорядочно и непродолжительно; а расколъ оттого росъ и усиливался, что первымъ дѣломъ его была пропаганда и расширенiе своей общины; притомъ у него была сила жизни умственной и сила спокойной послѣдовательности въ устроенiи и организацiи общины. Гонимые и лишонные гражданскихъ правъ, раскольники разбрелись по всей Россiи съ энергической проповѣдью о послѣднихъ временахъ, съ проклятiемъ на устахъ господствующей церкви и правительству. Они всѣми силами старались, считали святымъ долгомъ и обязанностью – разсѣевать свои убѣжденiя, увеличивать число приверженцевъ. Одни бродили подъ личиною юродивыхъ, другiе подъ видомъ продавцовъ, разносчиковъ, офеней, третьи привлекали народъ своимъ затворничествомъ, суровою, истинно-христiанской жизнiю; вездѣ слышался ихъ энергическiй голосъ – и на стругѣ, плывшемъ по широкой Волгѣ, и въ закоптѣлыхъ мастерскихъ, и на фабрикахъ, и на заводахъ, и въ монастыряхъ, и на базарахъ, и на постоялыхъ дворахъ, и на сѣнокосѣ, и въ харчевняхъ. Народъ шолъ толпами къ этимъ проповѣдникамъ, слушалъ съ жадностью ихъ пылкiя рѣчи о спасенiи отъ житейскихъ тяжолыхъ обстоятельствъ, о терпѣнiи во время гоненiя антихриста и усердныхъ слугъ его. Искренно убѣжденные въ правотѣ своего слова и дѣла, живя потребностями и нуждами народными, эти наставники говорили въ его духѣ и характерѣ, со слезами на глазахъ, съ горячимъ участiемъ къ угнетенному народу, жертвовали своей жизнью, какъ ясно видно изъ "Житiя протопопа Аввакума" и какъ увидимъ мы дальше.
Ихъ проповѣдь была направлена именно противъ тѣхъ злоупотребленiй, отъ которыхъ страдалъ въ то время русскiй человѣкъ и въ судѣ, и въ быту житейскомъ, и по части торговой. Народъ чувствовалъ, что слова раскольника дышатъ правдой: все, о чемъ онъ такъ горячо разсуждаетъ, крестьянину бросается въ глаза чуть не каждый день, – и онъ увлекался обѣщанiями спасти свою душу и избавиться отъ тягостей жизни. Вотъ почему ученiе раскольниковъ такъ широко обхватило русскiй народъ. Съ другой стороны, ихъ согласiя и общины были открыты для всѣхъ желающихъ и преслѣдуемыхъ закономъ; тамъ каждаго принимали какъ преслѣдуемаго антихристомъ, какъ несчастнаго страдальца. Въ общинахъ раскольниковъ находили прiютъ и бѣглый солдатъ, и растриженный попъ, и пьяница-монахъ, и колодникъ, ускользнувшiй изъ острога, и подъячiй, и бѣжавшiй крестьянинъ отъ рекрутчины. Какъ ни далеко отдѣлялись разныя согласiя другъ отъ друга пространствомъ, но они имѣли постоянныя сношенiя; одно общество посылало къ другому своихъ выборныхъ представителей, писало посланiя и увѣщанiя въ случаѣ нужды, сносилось съ заграничными раскольниками; изъ выборныхъ составлялись соборы, на которыхъ разсуждали о ученiи или нововведенiяхъ, о мѣрахъ противодѣйствiя напору силы и т. п. Одно общество предупреждало и извѣщало другое въ случаѣ опасности, сообщало новости, интересныя для братства. Въ критическихъ случаяхъ они дѣйствовали различными происками, имѣли самыхъ вѣрныхъ агентовъ въ Москвѣ и Петербургѣ и большiя связи, сыпали деньгами, гдѣ слѣдуетъ, изъ общественнаго капитала, который всегда былъ очень значителенъ: напримѣръ у рогожскаго кладбища онъ простирался до 12 мильоновъ. Неговоря о мелкихъ чиновникахъ, губернаторы и сильные мiра сего были въ ихъ рукахъ. И нужно удивляться практической мудрости и здравому смыслу этихъ простыхъ русскихъ
