— Идет! Идет! Эй, вестовые, коней! Едем все до одного искать Ванину невесту!
Прошло две недели, но все поиски оказывались напрасными.
— Ты хоть бы имя у ней спросил, — с сокрушением повторял Стефанов.
— Но я постеснялся!
— Дурень ты, дурень! Какая барышня обидится, когда видит, что ею заинтересовались…
Как-то раз мы все снова сидели за картами. Я редко принимал участие в игре и то лишь тогда, когда меня сажали за болвана. В разгаре игры кто-то спустился сверху и шепотом вызвал меня.
— Господин штабс-капитан, господин штабс-капитан! — Это был недавно прикомандированный к дивизиону портупей-юнкер Сергиевский, серьезный и скромный, стеснявшийся вмешиваться в офицерские разговоры, но живо интересовавшийся всем происходившим. Сегодня он был за дежурного офицера.
— Что скажете?
— Я нашел ее!
— Кого? Лошадь? (У нас пропала кобыла).
— Нет… барышню!!!
Все бросили карты и собрались вокруг рассказчика, который продолжал с таинственным видом:
— Я слышал разговоры и знаю все. Все свободное время я бродил по Дудергофу и наводил справки, не знает ли кто стройную блондинку, которая живет где-то на шоссе недалеко от станции. Наконец я наткну на кадета Николаевского кадетского корпуса, который живет с матерью, вдовой богатого генерала, и посулил ему кое-что за находку. Он уже бросил корпус и только и делает, что бегает за барышнями… Он узнал все. Находится она в доме Иголкина, что на шоссе, иногда катается по озеру с подругой, дочерью хозяина, иногда ездит в Петербург или носит письма на станцию. Она провожала брата, судового механика, который уехал в Порт-Артур, и теперь, кажется, ждет письма, чтоб вернуться домой. Держится в стороне и ни с кем не гуляет.
— Она и есть! Спасибо вам, Сергиевский!
— Вы ее встретите на бульваре между ее дачей и Дудергофским вокзалом.
— Спасибо, тысячу раз спасибо, милый Борис Николаевич!
— Слушай, Ваня, — говорил Стефанов — он слегка заикался, — Ты гораздо старше меня, но в этих делах ты новичок. Все действуешь по старому уставу. Пойдем вместе, я все сделаю тебе как следует. Только ты не мешай.
На другой день — это была суббота — мы со Стефановым уже на бульваре… Нет никого… Навстречу моя барышня с письмом. Она… Нет, не она…
— Не зевай, Ванька, прозеваешь, не поправишь!
— Не она… — мы поравнялись… — Она!
— Дурень, беги за ней, извинись, что не узнал! Я догоняю.
— Ах, здравствуйте! А я вас сразу не узнала.
— Позвольте мне представить вам этого чудака, — говорит подоспевший Стефанов, — ничего не боится, а с барышнями робеет. Ну а теперь представляй ты меня.
