Стоило взглянуть на Зою в эту минуту. Лицо ее все вспыхнуло, глаза крутились от изумления.
— Постой, я предупрежу маму!
Впечатление, произведенное этой неожиданностью, было невероятное.
— Ах, Ваня, — говорила тетя Адя, — ты всегда поражаешь своими неожиданностями… Но в этот раз!.. И где ты подцепил такую королеву? Я даже глазам не верю!
Аля через минуту болтала, как родная. Рядом со мною она чувствовала себя счастливой и уверенной и радостно отвечала на все вопросы, временами поглядывая на меня, как бы ожидая моего одобрения.
— Я и сама не знаю, как это случилось! Мне кажется, что я уже любила его до встречи…
— И я сразу увидел в ней что-то родное, близкое…
— А ведь правда, как она похожа на твою маму! Ну вот, берегите его, у него сердце нежное, любящее, и вы так подходите друг к другу!
Через полчаса мы ушли и побежали домой, весело обмениваясь впечатлениями. После этого мы решились отправиться к папе. Он устроил так, что мачехи не было дома, сам вышел навстречу, вынес ей маленькое Евангелие. Уселся с Алей на оттоманку, и в уютном сердечном разговоре мы забыли и время, и место.
— Какой твой папа прелестный, — говорила Аля, когда мы вышли, — я положительно в него влюбилась.
К брату Мише мы пробрались через несколько дней. И сестра моя Махочка, и его жена были поражены слишком быстрым ходом вещей, смотрели на меня с негодованием и не могли понять, что Аля спасла меня от отчаяния, и, если б не ее неожиданная помощь, я погиб бы от невыносимого одиночества. Мой добрый Мишуша понимал это, но в присутствии жены не мог проявить обычной задушевности.
Когда мы, наконец, посетили их, в минуту общего разговора вошла Махочка, которая только что была у папы.
— Ну, что сказал папа?
Махочка взглянула на Алю, которая, углубившись в разговор с молоденькой племянницей, не замечала прочих.
— Папа сказал, что она изумительная красавица и немудрено, что Ваня потерял голову. Кроме того, он сказал, что она — живой портрет мамочки.
Лед растаял. Через несколько минут милый Мишуша уже осыпал мою Алю своими шутками и прибаутками, которые делали его таким приятным в домашней обстановке.
— Теперь я уже и в него влюбилась, — говорила мне потом Аля, — и в твою сестру. Какие они все чудные!
После этого мы стали бывать у них постоянно. С прочими братьями мы сошлись уже позднее. А затем Аля повезла меня к своим, которые жили на квартире в Главном почтамте.
Александр Андреевич сразу напустил на меня туману. Как истый коммерсант, он начал выхвалять свой товар. Говорил, что у Али — женихи, все время толпятся: графы, и князья, и доктора, и инженеры, но что он свою дочь не отдаст за кого попало. Жена его, уже пожилая, но все же красивая женщина, держала себя совсем просто, но, видимо, я ей очень понравился. Вскоре мы разговорились и вернулись счастливыми.
