У лучшей части русского офицерства воинская честь всегда была превыше всего, выше самой жизни. Деникин не стал ожидать выражения ему недоверия Военным Советом и написал письмо его председателю генералу A.M. Драгомирову.
«Многоуважаемый Абрам Михайлович!
Три года российской смуты я вел борьбу, отдавая ей все свои силы и неся власть, как тяжкий крест, ниспосланный судьбою. Бог не благословил успехом войск, мною предводимых. И хотя вера в жизнеспособность Армии и в ее историческое призвание мною не потеряна, но внутренняя связь между вождем и Армией порвана. Я не в силах более вести ее…
Уважающий вас А. Деникин».
Вечером 22 марта 1920 года Деникин на английском миноносце навсегда покинул родную землю. Потерпевший поражение генерал, комкая в руках фуражку и еле сдерживая комок в горле, всматривался в удаляющийся берег.
Через день, в Константинополе, его ожидал очередной удар — монархистами был застрелен сопровождавший его ближайший друг и соратник генерал И.П. Романовский.
С этого ужасного дня начались длившиеся четверть века скитания семьи Деникиных (Антона Ивановича и Ксении Васильевны с их маленькой, полугодовалой Мариной и престарелым дедом жены) на чужбине: Англия, Бельгия, Венгрия, снова Бельгия, Франция…
Об этом периоде своей жизни генерал Деникин не оставил воспоминаний. О нем повествуют лишь немногие документы, хранящиеся в архивах разных стран, и воспоминания дочери.
Они свидетельствуют о том, что генерал все свое время старался отдавать общественной и литературной деятельности: писал «Очерки…» и другие труды, выступал с лекциями и докладами, встречался с сослуживцами, писателями и политиками. Большая дружба его связывала с И. Шмелевым, который посвятил Ксении Васильевне поэму под названием «Черная вдова».
Гонораров не хватало. И жизнь требовала иного вида работ. Чтобы выжить, Деникиным приходилось заниматься и огородничеством, и разводить свиней, кур и гусей, вести примитивную меновую торговлю. Иногда жизнь прижимала так, что бывший главнокомандующий шел подрабатывать сторожем и истопником.
Публикация «Очерков Русской Смуты» вызвала многочисленные отзывы, благожелательные, нередко восторженные, и критические. Военные и политики отдавали должное правдивости и объективности повествования, писатели Бунин, Шмелев и Алданов отмечали чистоту и яркость языка. В СССР «Очерки» вызвали у руководства неподдельный интерес. Неизвестно, что сказал о них И. Сталин, но Л. Троцкий сделал, по свидетельству М. Грей, не лишенное восхищения замечание, которому попытался придать ироническую форму: «Удары судьбы, по-видимому, научили некоторых русских генералов-эмигрантов, например Деникина, владеть словом и пером».
