— Бешеный… — и тут же радостно закричал во весь голос: — Бешеный!!!
Сема–Поинт вновь взглянул на него, недоуменно покачал головой и тихо заметил:
— Ты, верно, ошибся, земляк…
Однако тот словно ничего не хотел слышать и уверенно твердил свое:
— Ты чо, Бешеный, это же я — Костя Меченый! Мы с тобой парились на Одной командировке!
— Я ж говорю, что обознался ты, земляк: я — первоходок! — снова возразил Сема–Поинт.
Оба прапорщика с интересом переводили взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что происходит.
— Ты чего мне горбатого лепишь, Бешеный? — взорвался Костя Меченый. — Тоже мне, первоходок нашелся! — ехидно хмыкнул он. — Может быть, еще скажешь, что мне во сне привиделось, как ты ментов тогда поломал на Бутырке?..
— Слушай, земляк, — тихо, но четко проговорил Сема–Поинт, тщательно выговаривая слова и, не мигая, уставившись в его глаза: — Говорю тебе, ты меня с кем‑то явно путаешь! Я тебя вижу впервые, и ни на какой командировке, тем более в Бутырской тюрьме, я ранее не сидел, это мой первый срок. Понимаешь, ты, Костя Меченый, или как тебя там, впервые меня сейчас окрестили, впервые!
Костя Меченый вдруг странно и внимательно посмотрел в глаза Семы–Поинта, и в его голове неожиданно промелькнула простая мысль: «А что если Бешеный «сухарится», то есть выдает себя за кого‑то другого и совершенно не заинтересован в том, чтобы его кто‑нибудь узнавал как Бешеного?»
Оба прапорщика продолжали наблюдать за странным поведением своих подопечных.
— Федор, ты что‑нибудь понимаешь? — спросил тот, что сопровождал Костю Меченого.
— А должен? — глядя глуповатым взглядом, спросил тот. — Слушай, Иван, может, твой мужик обознался и мой прав? Тем более что он действительно первый срок тащит. Я смотрел его документы и знаю, что его сейчас окрестили за побег…
— Ты сам‑то себя слышишь? — усмехнулся Иван и повторил его слова: — «Окрестили за побег!» А это значит, что он сидит не впервые, не так что?
— Вроде так, — озабоченно наморщил лоб Федор, но тут же снова возразил: — Но окрестили‑то его только в позапрошлом месяце, а значит, и сидел‑то он всего ничего, вот и выходит, что мой говорит правду, а твой обознался! — рассудительно добавил он и победоносно взглянул на соперника в споре.
— Чтобы Костя Меченый обознался? — усмехнулся Иван. — Нет, здесь что‑то не так, — задумчиво промямлил он, глядя на своего подопечного.
А тот вдруг неожиданно поморщился, словно от зубной боли, и, недоуменно пожав плечами, неожиданно поменял свое мнение, согласно кивая головой:
