. Такая интерпретация свидетельствует о незнании или непонимании духовной эволюции Флоровского. Среди других недостатков данной монографии — многословность, тавтологич- ность, схематизм, явная субъективность ряда утверждений.
Таким образом, трудами зарубежных и российских исследователей уже внесен определенный вклад в изучение жизни, философских и богословских идей, концепции истории русской мысли Флоровского. Однако эти исследования имеют, как правило, фрагментарный и узкоспециализированный характер, не решают задачи комплексного, научного анализа жизни и творчества Флоровского как целостного духовного пути. Предлагаемая работа является попыткой достижения именно такой цели: детального рассмотрения трудов Флоровского по философии и истории русской мысли в контексте его интеллектуальной биографии, с привлечением максимально широкого круга источников, в том числе — малоизученных и впервые введенных в научный оборот.
Важно отметить, что до недавнего времени оставались неизвестными многие важнейшие документальные источники, способные существенно скорректировать наши представления об обстоятельствах биографии Флоровского и его интеллектуальной деятельности. Речь идет, прежде всего, о материалах эпистолярного наследия Флоровского и его корреспондентов, которые были введены в научный оборот в конце XX — начале XXI в. такими исследователями, как Е. Евтухова, А. П.Козырев, А. М.Пентковский, С. М.Половинкин, М. Д.Склярова, А. В.Соболев, В. Янцен. Благодаря предпринятым ими усилиям в нашем распоряжении теперь находятся материалы переписки Флоровского с Н. Н. Глубоковским, П. А.Флоренским, Н. А.Бердяевым, С. Н.Булгаковым, Н. С.Трубецким, П. П.Сувчинским, Ф. Либом, С. Тышкевичем, а также Ю. П. Иваском. Являясь бесценным информационно–биографическим источником, письма Флоровского, особенно ранних периодов жизни, приоткрывают экзистенциально- психологический мир их автора и тем самым проливают свет на многие обстоятельства всей его жизни и творчества.
«Философские идеи, — отмечает А. В. Соболев, — непостижимы в их автономном существовании, в отрыве от мотивов и источников творческого вдохновения, а эти последние нельзя ни увидеть, ни передать другим, не проследив эмоциональные связи философа с людьми»>[28]. Разделяя это убеждение, автор предлагаемой работы видел свою задачу в том, чтобы, наряду с рассмотрением произведений Флоровского, провести детальный анализ личностно- психологических факторов его деятельности, получивших отражение, прежде всего, в его эпистолярном общении со своими конфидентами. Оправданность этого приема в данном случае несомненна еще и потому, что Флоровский сам был сторонником применения «психологического и генетического»
