— Еще бы! — усмехнулся этот Гаргантюа, ломая хрустящего омара. — Я знаю вашего канцлера еще по Франкфурту, где он был русским посланником, а я прусским. Да и в России мы с ним часами беседовали у карты Европы. Он остроумный оратор и любит блеснуть перед иностранными дипломатами. Я многократно часами и с удовольствием слушал его назидательные речи.
Я с трудом сдержала улыбку, а Николя спросил:
— Это ирония? Не забывайте, что Горчаков мой шеф…
— Я помню, — ответил Бисмарк. — Именно потому я и рассыпаю ему комплименты.
Но Николя оказался на высоте и парировал:
— Насколько я знаю, он к вам тоже очень хорошо относится.
Они расхохотались, и я тоже невольно улыбнулась.
Понизив голос, Николя сказал Бисмарку:
— Наша миссия в Берлине сообщает: советники вашего короля твердят ему, что только вы способны укротить ваших разгулявшихся либералов и социалистов. Я уверен, что не сегодня завтра вас вызовут в Берлин и назначат министром-президентом.
Бисмарк кивнул на письмо в его руках:
— Это Горчаков вам написал?
Тут певица подошла к нашему столику и запела по-русски, причем совершенно чисто и без акцента:
Что мне модницы-кокетки,
Повторенье знатных дам?
Я за всех одной лоретки,
Я Жанетты не отдам!
— Ой! — удивился Николя. — Так вы русская! А певица продолжала, почему-то глядя на меня:
Красотой одной богата,
Чем Жанетта виновата,
Что не нужны ей шелка?
У нее в одной рубашке
Грудь свежа и высока.
Взбить все локоны бедняжки
Так и тянется рука…
Я покраснела, а Бисмарк положил певице за пояс целых два талера! Я жду не дождусь, когда он наконец, оставит нас в покое и уедет в свою Пруссию…»
Серебристые холмы оливковых рощ в Nyons… Лавандовые долины от Valreas до Vaison-la-Romaine… По дорогам Прованса, утопающего в зелени и благоухающего осенним буйством трав и цветов, катят две кареты.
Над ними в чистом и горячем небе парят птицы, над цветами жужжат пчелы.
Дверцы второй кареты распахнуты, Бисмарк полулежит на сиденье, выставив наружу босые ноги. Он блаженствует.
А в первой карете Кэтти спрашивает у мужа:
— Почему ты разрешил ему ехать с нами?
— А как я мог отказать? Его вот-вот назначат канцлером Пруссии! В интересах России мы обязаны сблизиться с ним.
Кэтти изумленно смотрит на Николая.
— Как ты сказал? Сблизиться?
Орлов молчит, отвернувшись.
— Так вот почему мы оказались в Биаррице! — произносит Кэтти.
У виноделов Gigondas, прямо у пресса, путешественники со смехом и шутками пьют молодые вина.
— Солнце и вино — вот и все, что нужно мужчине! — провозглашает Бисмарк.
