Хогни, слегка нахмурившись, выпрямил поврежденную руку, потягивая и поворачивая ее в разные стороны. Свен не то что побледнел, а стал грязно-желтого цвета, он плотно сжал рот и со свистом выпускал воздух из расширенных ноздрей. Бьярни слышал, как скрипели кости. Он никогда еще не видел близко, как вправляют кость, и ему было интересно. Казалось, целую вечность Хогни Костоправ ощупывал перелом, пытаясь увидеть и почувствовать его своими руками. Наконец, одно резкое движение, и все закончилось; пот, струившийся по лицам всех троих, блестел в свете факелов, а рука Свена вновь стала более-менее прямой. Не выпуская ее, человек-тролль взял деревяшки у мальчика и наложил их на руку, крепко перевязав полосками ткани. Проступили капли крови, совсем немного, кость почти не разорвала кожу. Когда с этим было покончено, и Онунд расслабил руки, костоправ скрутил из полосок петлю и завязал ее вокруг толстой шеи Свена, чтобы перенести на нее вес руки.
Онунд встал и сурово посмотрел на рыжеволосого верзилу:
— Эх ты! — упрекнул он. — Теперь нам все лето будет не хватать одного человека на веслах и в дружине! — Но голос его был не таким резким, как слова.
Остальным членам команды «Морской ведьмы» он сказал:
— Напоите-ка его хорошенько и уложите спать в коровнике.
И Эйвинду, только что взявшему шашку с доски:
— Он не годится ни для боя, ни для охоты, пока рука не заживет. Ты дашь ему место у своего очага до конца лета, пока я не вернусь?
Товарищи заставили Свена Гуннарсона выпить полную кружку эля, прежде чем отнести его в хлев. Если б его внесли в зал, словно девицу в обмороке, это бы его опозорило, но нет ничего постыдного в том, чтобы напиться до полусмерти и позволить другим вынести себя из зала. И все вернулись к своим прежним занятиям.
Бьярни не двигался с места, напряженно и быстро обдумывая случившееся: «Нам все лето будет не хватать одного человека на веслах и в дружине», — сказал Онунд. Не хватать человека! Вот оно! Но какой смысл наниматься на службу к одноногому капитану, не лучше ли поискать более достойного хозяина, на двух здоровых ногах…
Он направился через переполненный зал к резной скамье, где Эйвинд с Востока играл в шашки[20]; Хунин не отставал от него ни на шаг.
Но неожиданно для себя Бьярни остановился там, где сидел Онунд — выставив вперед деревянную ногу и прислонившись к увешанной оружием стене, он смотрел на воробьев, свивших гнезда в вереске крыши.
— Онунд Деревянная нога, — начал Бьярни торжественно, с блеском в глазах. — У меня нет господина. Я умею грести, и мой меч к твоим услугам. Я тот, кто тебе нужен.
