— Выходит, предсказание сбылось? — как-то непривычно робко спросил Ольдринг, и эти слова словно прорвали запруду, стоявшую на бурной реке — в следующий миг собравшихся охватил безумный спор. Говорили все и одновременно, даже не пытаясь соблюсти хоть какой-то порядок.
— Что же это получается? — разглагольствовал Бальдус. — Значит, восемьсот лет назад наши предки ущучили демона без всяких там волшебных мечей и щитов, а вот нам, слабакам, без них не обойтись? — но заядлого спорщика никто не стал слушать.
— Ульменор с этим оружием сразил Смаргелла, но себя не уберег, да и возвращения демона не предотвратил. Чего же ему не хватило? Может этого самого Рунного Адаманта? — рассуждал Рендаль.
— Если меч найдется, дайте его мне, — мечтательно произнес Хольборг, — рука у меня тяжелая, а Смаргелла я не боюсь и давно хочу с ним встретиться.
Наконец Кромфальд собрался с духом и попытался перекрыть царивший вокруг гам:
— Тихо! — прогремел он. — Сейчас самым важным для нас является судьба найденной нами рукояти и местонахождение всего остального. — Греймунд, ведь это ты помогал Таламанду врезать Рунный Адамант в эфес Хьорендалля? — Скажи, что с ним было потом? В каком помещении Гильдии он хранился?
— Верно, помогал, — ответил маг. — И получилось неплохо, словно камень создавался вместе с мечом, а не на восемь тысяч лет позже. Вы ведь знаете, что это был последний из шести эльфийских камней — четыре разбиты, еще один захвачен врагом, обращен во зло и позже также уничтожен. У нас не было права на ошибку, и мы ее не допустили. Где в гильдии хранились рукоять с камнем, не знаю, но Таламанд говорил — в надежном месте. Также он утверждал, что в случае чего, наша находка будет вывезена из Кронемуса первой, а ведь он не ведал об ее истинной силе. Я думаю, что если ему удалось вырваться из захваченного города, свое слово он сдержал.
— Но вот удалось ли? — с сомнением покачал головой Кромфальд. — Да и за те месяцы, которые прошли с тех пор, многое могло случиться.
— Так что же теперь? — вздохнул Бальдус. — Могу сказать одно, пива мы еще не скоро попьем… И жаркого, в свете таких новостей, нам еще долго не нюхать.
— Послушай, Греймунд, — медленно произнес Кромфальд, еще раз пробегая глазами по тексту. — Тут говорится про слова на мече и щите. Было ли что-то написано на этой рукояти?
— Да, конечно, но там осталось всего три слова: «Лишь несправедливо осужденному…»
— То есть, получается, новый герой, которому предназначено это оружие, должен быть на что-то несправедливо осужден? На смерть, позор, или страдания?
