Великокняжеский посланец сел вверху стола и попросил послов сесть с ним рядом. Наши гофъюнкеры прислуживали за столом. Посланец велел поставить перед послами три больших бокала, наполненных вином Аликанте, рейнским вином и медом, и приказал затем подавать на стол в 38 большею частью серебряных, но не особенно чистых больших блюдах, одно за другим, всякие вареные и жареные, а также печеные кушанья. Если не было места, то ранее поставленное опять убиралось. Когда последнее блюдо было подано на стол, князь поднялся, стал перед столом, кивнул послам, чтобы и они стали перед столом, и сказал: «Вот кушанья, которые его царское величество, чрез него, велел подать великим голштинским послам: пусть они ими угощаются». После этого он взял большую золотую чашу, наполненную очень сладким и вкусным малиновым медом, и выпил перед послами за здоровье его царского величества. После этого он и послам и каждому из нас дал в руки по такому же сосуду с напитками, и мы все вместе должны были их выпить. Один из нас, стоявший несколько поодаль от него и не могший, из-за множества народа, стоявшего вокруг, получить чашу из его рук, хотел, чтобы чаша была ему передана через стол. Князь, однако, не позволил этого, кивнул ему, чтобы он вышел из-за стола, и сказал: «Стол теперь знаменует собою стол русского императора >[59]: никто не смеет становиться за ним, но следует стоять перед ним».
За первым тостом >[60], подобным же образом воспоследовал тост за его княжескую светлость, нашего милостивейшего князя и государя, в таких словах: «Бог сохранит князя Фридерика в долговременном здоровье и даст, чтобы он и его царское величество пребыли во все времена в добром единении и дружбе». Наконец, пили круговую и за здоровье молодого принца, государя наследника его царского величества.
После этого они опять сели за стол: пили еще несколько чаш вишневого и ежевичного меду. Послы подарили посланцу позолоченный бокал в 54 лота. Он велел его нести перед собою и опять верхом отправился в Кремль, где он показал великому князю, что им было получено. У них существует такой обычай, что все принятые в подобных случаях от чужеземцев подношения, равно как и подарки, полученные посланцами к чужим государям, должны быть, по возвращении, показаны великому князю. Тиранический великий князь Иван Васильевич иной раз даже присваивал и задерживал у себя эти подарки, как рассказывает Герберштейн в своих «Rerum Moscoviticarum commentarii».
