— Брось, Настька! — успокаивал ее я. — Школа — это так… детский сад! Береги нервы — пригодятся.
Недавно заспорила с Анной, вернее, поймала ее: под каким небом — Аустерлица или Бородина — лежал и высоко мыслил раненый Болконский. Причем Настя оказалась права!
— Да, я потом справилась по учебнику, — с достоинством проговорила Анна, когда я к ней подошел.
Толстого она познает по учебнику! А я-то вложил в Настю все! И на кого напоролись?
— Настя права.
Однако на педсовет вызывают: непомерно горда!
— То есть вы поставили Насте двойку за то, что она оказалась…
…умнее вас? — чуть было не ляпнул.
…начитаннее вас? — тоже не очень тактично.
— …чуть осведомленнее вас в этот момент?
— Но она вела себя недопустимо заносчиво! — Грудь ее еще выше поднялась.
— То есть вы хотите сказать, что на уроке литературы… поставили двойку за поведение?
Запутал ее, словоблуд. Такому не обучены. Дышит, но молчит.
— А вдруг вы опять что-то будете не знать? Опять двойку Насте поставите?
Распластал буквально ее. Вдруг взмолилась человеческим голосом:
— А вы заходите вечерком ко мне. Познакомимся ближе, лучше поймем.
Теперь Настя еще и за это презирает меня: соглашатель!
По светлым коридорам прокатился звонок — и сразу после этого радостный гвалт. Звонок — это для всех радость, восторг, для меня — еженедельная пытка!
Как же я допустил с собой такое? Ведь отлично жил. Во всех писательских поездках, в стране и вне, у меня было заслуженное звание: зам по наслаждениям. Именно я везде чуял, где хорошо, в какую сторону податься, начиная с того, где завтракать и где ужинать. И все ушло! И сделала это обыкновенная девчонка, наглая и неказистая. Выходит из школы… одна! Никого рядом нет. Хмуро хлопает по карманам джинсов: видно, все выкурила. Поставила себе цель: превращать каждый день в ужас. Ведь видят ее! Хоть бы зашла за угол! Единственная теперь радость у меня: градация страданий… Зашла! Вышла. Подошла.
— Ну что, батя? Заскочим в эту психушку?
Это как для кого! Гордится своим бесстрашием: кто еще может так?! Больше нечем гордиться.
Что же это за существо? Идет в рваных джинсах, мятом свитере, нечесаная и, я бы сказал, неумытая. И учителями оценивается соответственно. Если не удалось выделиться в сторону успеха и прилежания, тогда до упора в другую сторону, быть первой с другого конца!
Мы, конечно, пытались ее «причесать», всячески увещевали: уймись хотя бы на время школы. Вот закончишь — и делай что хочешь. Но без среднего образования совсем нельзя!
