— Плыви… Давай! Давай! — Он придерживал ее за живот, но она, чуть хлебнув едкой морской воды, испуганно вставала на ножки, отрывисто дышала, тараща глаза.
— Ладно! — говорил Кузя. — Теперь физкультура!
Они маршировали по набережной, выкрикивая:
— Пионеры ю-ные! Головы чу-гунные! Уши о-ловянные! Черти о-каянные!
Настька смеялась.
Тимофей (полное имя Тима — в моде у новой аристократии были простонародные имена) видел смысл жизни в другом и в этом, надо отметить, несмотря на младенчество, был целеустремлен. В аккуратной белой панамке за руку с мамой (так он звал Аллу) он спускался на пляж, степенно складывал на топчане одежду, после чего начинал свой «обход». Подходил к блаженно раскинувшемуся на топчане человеку и, не отрываясь, смотрел.
— Тебе чего, мальчик? — наконец кряхтел тот, приподнимая лицо.
— А почему вы лежите тут? — неприязненно спрашивал Тим.
— А тебе-то что? — спрашивал отдыхающий, ошеломленный столь настырным напором.
— А это наш топчан! Вчера мы на нем лежали!
И, еще минут пять побуравив ненавидящим взглядом клиента, топал ножками дальше.
— А чего это вы кушаете? Дайте мне! — требовательно протягивал ладошку у следующего топчана.
— Обходит владенья свои! — ворчал Кузя.
Однажды прямо напротив бухты остановился белоснежный корабль. Я-то знал его по томным кадрам, снятым Уховым в прошлом сезоне, но Настька была потрясена.
Кузя как раз учил Настю плавать, поддерживая за живот. Но тут она вдруг забыла плыть и встала на ножки:
— Ой! Какой корабль! Папа! Он чей?
— Наш, Настенька! — небрежно произнес я.
— Скажи, — накинулся я на Ухова, утомленного съемками очередных своих поклонниц (это в детском-то фильме!), — вы золото партии… то есть, тьфу, империи, намерены похищать?
— Нет. А надо? — изумился он.
— Тогда о чем фильм?
Об этом он, похоже, не думал. Поправившийся за время съемок килограммов на десять, лишь жалобно стонал:
— Тиран! Ты какой-то тиран! Что ты хочешь?
— Я — ничего. Но другие могут поинтересоваться: о чем фильм?
— Так о чем? — мямлил запуганный Ухов.
— О похищении золота! Только вот на чем?
— Может быть, на… — Ухов виновато глянул на кремовую «Волгу», терпеливо ждущую его в тени магнолий.
— Нет! — отрубил я. — Только на этом! — И указал на корабль.
— Это, я думаю, дешевле будет, чем на берегу! — Худик робко посмотрел на раздобревшего Ухова.
— Ну да, там кабаков меньше, — сказал я.
Золотая рябь от воды бежала по борту судна. Сундучок с золотом империи толчками поднимался из шлюпки на палубу
