Он с притворной благожелательностью улыбнулся Элвину.
— Странно, — холодно произнес мальчик, — но в Люсе мне говорили то же самое про Диаспар. — Он с радостью увидел раздражение на лицах членов Совета, но не дал им возможности возразить. — Люс намного больше Диаспара, и его культура ничем не хуже. Там всегда знали о нас, но решили не вступать в контакт — не хотят, как ты сказал, заразиться. Разве не очевидно, что и мы не правы, и они?
Он испытующе вглядывался в лица и ни в одном не находил понимания. Неожиданно его злость на этих косных стариков с оловянными глазами достигла своего предела. Кровь застучала в висках, и хотя голос звучал теперь ровнее, в нем появились ледяные презрительные нотки, которых даже самый миролюбивый из членов Совета не мог не заметить.
— Наши предки построили империю, достигшую звезд, — напомнил Элвин. — Люди свободно путешествовали между мирами, а теперь их потомки боятся высунуться за стены собственного города. Нужно ли объяснять почему?
Он сделал паузу. В большом зале никто не двинулся с места.
— Потому что мы боимся. Боимся чего-то случившегося в начале нашей истории. В Люсе мне открыли правду, хотя я и сам давно догадывался. Полмиллиарда лет назад Пришельцы оттеснили нас обратно на Землю. Но разве это достойная причина, чтобы мы до скончания века трусливо отсиживались в Диаспаре и притворялись, будто ничего другого не существует?
Элвин коснулся тайных страхов, которых сам никогда не понимал и не разделял. Пусть делают что хотят — он сказал правду.
Вся ярость исчезла, осталась лишь легкая тревога из-за только что совершенного. С независимым видом он повернулся к председателю.
— Я могу идти?
Тот не произнес ни слова, лишь коротко кивнул. Большие двери распахнулись перед мальчиком, и как только они закрылись, в Зале Совета разразилась буря.
Председатель дождался неизбежного затишья и повернулся к Джезераку.
— Мне кажется, что сперва следует выслушать тебя.
Джезерак помедлил, пытаясь найти в его словах подвох, и наконец ответил:
— Думаю, Диаспар может потерять один из своих самых выдающихся умов.
— Что ты имеешь в виду?
— Разве не очевидно? Сейчас юный Элвин на полпути к гробнице Ярлана Зея. Нет, вмешиваться нам не следует. Мне будет очень жаль его потерять, хотя он никогда меня особо не любил. — Старик вздохнул. — Впрочем, он никогда никого особо не любил, кроме Элвина Лоронеи.
