Кто сомневается, может почитать тексты шведских скальдов, служивших в войске Ярослава, там они открытым текстом хвастаются ловким убийством русского конунга Бурислейва, совершенного по приказу другого русского конунга Ярислейва. Не про Бориса ли и Ярослава идет речь в этих сагах?
Под конец застолья краевед крепко поплыл и все повторял: «Ай да Славик, ай да Мудрый! И не виноват ни в чем! Святополк, понимаешь, Окаянный — злодей пробы ставить негде!», да пьяненько сожалел, что не было в России своего Шекспира — ходячий кошмар Ричард III в подметки Ярославу Мудрому не годится!
М-да, сэр, мог ли тогда подумать старший телефонист Ратников, при каких обстоятельствах вспомнится ему этот разговор?»
Мишка сначала не понял, какое отношение к истории Ратнинской сотни имеет усобица сыновей князя Владимира, но Аристарх быстро развеял его недоумение. Дружина умершего Мстислава была многонациональной — были в ней, кроме славян, и косоги, и печенеги, и хазары, и другие языки. После смерти князя дружина разошлась — большинство воинов вернулись в родные места, но часть осталась и пошла на службу князю Ярославу, с одной стороны прибавив тому воинской силы, а с другой — навалив заботу: что делать с воинами, помнившими о том, как они били своего нынешнего великого князя? Ну не в Чернигове же их оставлять, в самом деле? Того и гляди, опять Русь по Днепру делить придется — в жизни всякое бывает.
Сам князь Ярослав придумал отправить бывших мстиславовых воинов в Погорынье, или присоветовал кто, сейчас уже не узнаешь, да только условие им было поставлено такое: назад дороги нет! Вот вам, ребятушки, жалованная грамота, садитесь на землю и живите, а не сможете — земля вам пухом и Царствие Небесное, как добрым христианам, положившим живот свой в борьбе с погаными язычниками.
«Ну, прямо штрафная рота! Тех тоже, после команды «В атаку, вперед!», обратно в окопы заградотряды уже не пускали. Только подход не сталинский, а гитлеровский — не до истечения срока по приговору, не до «смытия кровью» или совершения подвига, а до конца войны, до окончательной победы над врагом. Мудрый, блин, как есть Мудрый!».
И зазвенело острое железо среди лесов и болот Погорынья, и оросились человеческой кровушкой травы и мхи, да как еще оросились! Потомкам беглых киевлян, уже считавших себя хозяевами этих земель, княжеская жалованная грамота была не указ, бывшим мстиславовым воинам, в отличие от дружинников Добрыни, отступать было некуда, а дреговические волхвы и старейшины сочли случай удобным, для того, чтобы избавиться и от христиан и от перуничей путем истребления и тех и других.
