— Что это, голубчик, с вами? Воротничок-то подгулял, а? Хе-хе.
Оба долго смеялись, плутовски подмигивая друг другу.
Потом тема разговора иссякла.
— Сильные морозы, а? Пре-же-сто-кие. Во!
Гость сжал руку в кулак с таким видом, будто хотел иллюстрировать крепость мороза, но ничего не сказал.
— Да… Очень, очень большие морозы. Вот вы заметьте — летом не бывает морозов — почему? Потому что — смешно! В июне снег! В июле — мороз! Как так? Засмеют!! Ей-богу. Дико!
Снова собеседники замолчали, неприязненно поглядывая друг на друга.
— Пришел и молчит, — подумал хозяин. — И еще — одну калошу снял, а другую не снял. Как не стыдно, право… Свиньи, а не люди! Черт с ним! Закурю лучше…
Он полез в карман, вынул портсигар, взял одну папиросу и протянул портсигар гостю, но тот тоже достал портсигар и уже протягивал его хозяину.
— Благодарю вас! Свои курю, — сухо сказал хозяин. — Позвольте прикурить только.
Он вытянул голову, прикоснулся папиросой к папиросе гостя и затянулся.
— Кой черт! Ведь у вас не горит. Чего же вы даете мне закуривать?.. Эх вы! Сейчас!
Хозяин встал, нашел спички, зажег папиросу, дал закурить от своей папиросы гостю, и оба они, окружив себя облаками табачного дыма, погрузились в молчание.
— Да, — сказал хозяин. — Очень большие морозы…
Гость иронически промолчал, очевидно, недовольный однообразием темы разговора и будто выжидая, не скажет ли хозяин что-нибудь более интересное…
— Свирепые. Я на одном доме нынче видел — градусник к стене примерз. Чесссн… слово.
Гость дипломатично промолчал.
— Может, коньяку выпьете, — неожиданно предложил хозяин. — Чрезвычайный коньяк есть! Совсем забыл за этими разговорами. Хе-хе.
Хозяин оживился и заметил, что при упоминании о коньяке оживился и гость.
— Любит, наверно, дрызнуть, — с легким укором подумал хозяин. — Ишь, как глазки сразу заблестели…
Он вышел в столовую, натыкаясь на стулья и тихонько посмеиваясь. Достал бутылку коньяку, рюмку и, вернувшись, сказал:
— Вот коньячок и две рюмочки. Ни-ни — и не отказывайтесь! Дело праздничное…
Гость облизнулся и потер руки.
— Любишь, каналья, — с ласковой укоризной подумал про себя хозяин.
Он наполнил единственную рюмку, отодвинул горлышко бутылки на вершок влево, налил немного вина на скатерть и подмигнул гостю:
— Ну… ваше здоровье! Выпьете, может, развеселитесь…
В руках гостя уже была рюмка. Оба звонко чокнулись и, опрокинув головы, выпили.
— Ну, как дома у вас… все благополучно? — спросил хозяин, снова садясь на стул.
