Но мисс Френтон так и не попросила остановиться. Упрямство заставляло ее молчать. Она не хотела никому сообщать о своем плохом самочувствии. Ее болезнь может задержать их в пути, а девушке было никак нельзя превращаться в обузу.
Хорошо, что Анджела с ней почти не разговаривала. Исследовательница отодвинула занавеску, разделявшую переднюю и заднюю части кабины, и время от времени обменивалась замечаниями с Джастином и Джимом Френчем.
Когда машины наконец замерли и спутница вылезла из кабины, модель позволила своей голове опуститься на ладони. В чем же дело? Если она заболела, то что с ней будет? На девушку наползало черное облако такого отчаяния, что она едва ли возразила, если бы ее бросили в одиночестве на голой скале. Анджела заглянула в грузовик:
— Выходишь?
Когда Лесли попробовала привстать, ей показалось, будто обледенелые горные вершины обрушились на ее больную голову. Она покачнулась, и Анджела подскочила, чтобы поддержать ее.
— Прошу прощения, — пробормотала модель. — Я… все нормально.
Подошли Джастин и Джим.
— Как долго ты себя так чувствуешь? — спросил Марч.
— Весь день. — Лесли повернулась к нему, хотя едва ли могла что-то рассмотреть из-за головокружения и тошноты. — Я так… ужасно сожалею, но ничего не могу поделать. Я не понимаю, что со мной происходит. Простите, что доставляю вам такие неудобства.
— Все нормально. — Как ни странно, в голосе Джастина слышалось сочувствие. — Здесь такое состояние называют «сароче» — горная болезнь. Это оттого, что мы поднялись на большую высоту. Сейчас у тебя болит голова и хочется только умереть, верно? Но позже тебе станет полегче.
Мисс Френтон не могла поверить в свое скорое выздоровление, но все же слова Джастина ее немного успокоили. Анджела помогла спутнице забраться в спальный мешок и посидела рядом, пока тошнота девушки немного поутихла, после чего Лесли погрузилась в тяжелый сон.
Проснувшись на следующее утро, она с восторгом обнаружила, что ее страдания действительно закончились.
Мисс Мейс, уже вставшая, спросила:
— Лучше?
— Да, слава богу.
— Поганые ощущения, правда? — сочувственно заметила Анджела.
— Я прошу прощения за доставленное вам беспокойство.
Собеседница рассмеялась. Ее веселый смех Лесли уже приходилось слышать, но только не тогда, когда эта именитая исследовательница говорила с ней.
— Беспокойство? Какое особенное беспокойство ты доставила? Молча тряслась в машине и ни разу не хныкнула. Я тебе вот что скажу — когда меня одолевает приступ сароче, я кричу караул! И на всех время от времени накатывает эта болезнь, даже на опытных путешественников. Ты вела себя отменно.
