От талантливых раздумий о прошлом и будущем всего человечества Груня расплакалась, расчувствовалась и вспомнила, как она познакомилась с Сашком.
По приезде в Москву много лет назад работала она продавщицей в палатке — торговала «паленой» водкой десяти видов, как велел хозяин — черноглазый, юркий парень по кличке Сирота, жвачкой, рулетами, кексами, соками по 0,2, по 0,5, по 1 литру, газированной водой трех видов, чипсами с сыром, с луком, с перцем. Названия товара, его расфасовку и цену Груня будет помнить, наверное, до конца своих дней. Все это диковинное по тем временам «богатство» она пересчитывала поштучно: один раз, когда принимала смену, и раз пять, когда сдавала смену, выводила в тетради дебет и кредит. Летом в железной палатке от жары и постоянного сидения на ящике у Груни начинали опухать ноги, болеть голова и вся одежда сзади была в клеточку. Зимой… Зимой было просто страшно и страшно холодно. Груня сидела в искусственной, коричневой, «чебурашковой» шубе, иногда сверху накидывала искусственную, пятнистую, «леопардовую» и в таком виде дожидалась конца смены.
Темные улицы пустели быстро, на них оставался гулять только ветер. Палатка стояла на второстепенной дороге, в глухом месте, ограбить ее было раз плюнуть, настоящим, квалифицированным ворам даже неинтересно было грабить, западло. Улица выбитыми фонарями не освещалась. Свет в палатке манил местных алкашей, бомжей, редких, припозднившихся прохожих и снег. Груня садилась по обе стороны маломощного электрического нагревателя, не боясь, что ее может убить током, пыталась согреться. Нагреватель и снег были ее единственными друзьями ночью, ее единственными немыми собеседниками до тех пор, пока к палатке за сигаретами не подошел Сашок.
Потом, когда они были уже в большой дружбе, с его стороны — так даже любовь была, Сашок признался Груне, что она понравилась ему сразу.
«Еще бы не понравилась, — подумала тогда Груня. — По закону единства и борьбы противоположностей я, черноглазая и черноволосая, и должна была тебе, альбиносику, понравиться. Это было естественно и все-таки странно. Потому что в тот морозный день как ты разглядел во мне, синей от холода, с красными пальцами и шмыгающим носом, будущую Груню Лемур с красочного плакатика, непонятно».
Купив сигареты, Сашок не ушел, курил около палатки. Груня, от холода и грязи, в которой уже привыкла работать, привлекательной девушкой себя не ощущала, поэтому на невысокого крепкого парня внимания не обращала. Две размалеванные девахи купили у Груни бутылку водки и не успели и шага сделать, как попали в руки милицейского патруля, вероятно, десантом заброшенного в глухой уголок столицы.
