Все зубы у новой знакомой были на месте. Кассандре Юльевне стало завидно. Она захотела захлопнуть входную дверь, но, услышав, зачем к ней пришла дама Мирра, несколько повеселела. За подробный рассказ о сестре, она не упустит возможности, сорвет куш — неплохую добавку к пенсии, раскулачит красавицу без возраста.
— Наше семейство, папа, рано умершая мама, я и Сабина истово и честно служило театру. Я выступала под псевдонимом Радлова, отец, — Кассандра Юльевна лихо закатила глаза, — о-о-о, какой это был артист, — с придыханием, которое ей отец и ставил, когда она была еще начинающей актрисой, простонала беззубая старушенция. — Какой герой-любовник! Весь город плакал и стоя аплодировал, когда он умирал в заключительной сцене драмы «Кровь и слезы». Не слыхали о такой пьесе? Написанной, между прочим, нашим, местным, очень талантливым автором. Как же была его фамилия? — Кассандра Юльевна повернулась к мадам журналистке профилем, который в молодости называли точеным, выдержала паузу, как учил ее папа, и томно вздохнула: — Не помню.
Желая насладиться произведенным ею эффектом, бывшая статистка посмотрела на гостью и вернулась из рая грез и воспоминаний на землю: у дамы лицо искривилось. Кассандра Юльевна растерялась и потеряла нить разговора. Мирра, продолжая кривиться, то ли смеясь, то ли ужасаясь, сухо сказала:
— Все это, конечно, очень интересно, но я заплачу вам только за сведения о Сабине Огневой. Даже не за рассказ о ней, пестрый от вашего личного отношения к сестре, а исключительно за факты ее биографии. Это вы в состоянии сделать? Если нет, я поищу других людей, хорошо знавших актрису и человека Огневу.
Жирная рыба хотела выскользнуть из сетей, и голодная Кассандра Юльевна заплакала. Опять она делает то, за что ругал ее отец, — переигрывает.
— Ду-у-ра, — страдальчески восклицал папа, наблюдая младшую дочь в роли. — Где ты видела, чтобы человек так смеялся? Так говорил? Зачем ты все время машешь руками? Душой работать надо. Пошла вон со сцены. Сопочка, — голос отца менялся, становился уважительным, — покажи ей, как правильно страдать.
Об этом Кассандра Юльевна не расскажет — ей, несмотря на возраст, перед гостьей стыдно. И обидно, да-да, обидно, что лучшие куски жизни достались Сабине.
«Все Сопочке», — опять забрюзжало в душе неудавшейся актрисы, ничьей жены, матери тоже никакой — Кассандры Юльевны.
— А вы, собственно, кто? — догадалась наконец спросить она пришелицу из совершенно другого мира Мирру. — По какому такому поводу моей родной сестрой интересуетесь, как милиционер?
