Кошки исчезли.
Я распахнул дверь на кухню, готовясь к сражению — но и здесь было пусто.
По-видимому, я сошел с ума.
Вышел на балкон. Было темно, как ночью: свинцовые брюхатые тучи нависли над городом; дома казались неестественно белыми на фоне сгустившейся синей тьмы.
Телефон.
Я бросил факел на бетонный пол, затоптал. Добежал до коридора, взял трубку.
— Папа! — это была дочка. Голос у нее был серьёзный. Видимо, беспрерывные разговоры мамы с тёщей на тему, какая папа сволочь, подвигли её на собственные действия. Против меня, естественно.
— Папа. Я нарисовала бульбозавра, — сказала она, и ядовито рассмеялась. — Сейчас этот бульбозавр к тебе придет.
Она снова хихикнула и, кажется, высунула язык. И повесила трубку.
Я вышел на улицу, так и не поняв, что же сейчас — утро или вечер. Дождик сеял мелкий-мелкий, почти неощутимый. За домом была стройка, утопавшая в кучах вывернутой глины; тропинку развезло так, что я не шёл — катился, как на коньках.
Я шёл в клиническую больницу. К Валере.
Прохожих было мало, машин — тоже. Я пошёл короткой дорогой, прямо по проезжей части. Меня объезжали.
Переходя дорогу, увидел крысу. Раздавленная почти в лепёшку — только розоватые лапки торчат. Сбоку засигналили, я перебежал на другую сторону. До больницы было теперь совсем близко. Мелкий дождик оказался коварным — я уже вымок почти насквозь, дождь намочил волосы, одежду, туфли, и капли собирались на бровях.
За бордюром, на траве, снова валялась крыса. На этот раз не раздавленная. Жирная, гладкая, лоснящаяся. Подохшая неизвестно от чего.
Я решил сократить путь, пошёл вдоль гаражей. И снова увидел мёртвую крысу.
А возле клинической больницы они стали попадаться чуть ли не на каждом шагу. Молодая женщина, шедшая навстречу, наступила на крысу, ойкнула и пробормотала что-то вроде:
— Ну вот, не хватало ещё. И здесь эта гадость…
В больничном холле было пустынно, а на стекле с окошечком, за которым обычно сидел администратор, висела странная, отпечатанная на принтере, крупная надпись:
«Приема посетителей нет. Карантин. Просим извинить за неудобства».
Администратора не было.
На входе с вертушкой, через который можно было попасть в больничные покои, торчал молодой охранник в камуфляже. Раньше здесь дежурили пенсионеры.
Я подошёл к нему.
— А по какому поводу карантин?
Охранник посмотрел на меня, помедлил, пожал плечами.
— А если мне надо к больному пройти, а больной не ходячий?
— Пропуск выписывай, — буркнул охранник. — Ты что, телевизор не смотришь?..
