В троллейбусе на обратном пути он опять шутил, а я замирала от страха. «Один бессарабский еврей хотел жить в Санкт-Петербурге, но полиция его не пускала…» – рассказывал он детям свою притчу.
Когда мы вышли из троллейбуса, я махнула деду рукой и пошла с остальными в сторону школы. Перейдя дорогу, я все-таки не выдержала и оглянулась. Он стоял там же и, крутя головой, высматривал автобус. На фоне новостроек он выглядел иначе, чем в старом городе. Нет, я не вернулась. Да он бы и не разрешил мне остаться с ним.
– Ты кто, собственно говоря, будешь по нации? – спросила меня как-то Ленкина бабушка.
Я посмотрела на Ленку и по тому, как она отвела глаза, поняла, о чем меня спрашивают. В надежде, что это окажется неправдой, я все-таки решила поинтересоваться у деда, которого считала виновником своего несчастья.
– Нации, девочка, – глупость. Мы, конечно, евреи. Но мы и французы, и итальянцы, и русские, и украинцы, и молдаване… Мы – всё!
Этот ответ оставлял право выбора. Теперь, когда меня спрашивали, кто мы по нации, я отвечала, что мы французы, но просто долго жили в СССР и потому забыли язык.
– А почему твой дед говорил по-еврейски? Только жиды так говорят! – спросил Вовка Баштанарь.
– Он говорит на всех языках: и по-молдавски, и по-киргизски, и по-китайски, и на еврейском тоже умеет! – хитро отвечала я.
Это было чистой правдой. Дед знал много языков, в том числе и китайский. Его родители умерли, когда ему было четырнадцать лет, у него было тринадцать младших братьев и сестер. Чтобы раздобыть денег, он поехал торговать в Китай мануфактурой. Там он прожил полтора года, наверное, очень интересные, но почему-то вывез оттуда только рассказ о том, как он ездил на рикшах.
Лучше бы он тогда на мосту заговорил по-китайски, думала я и старалась поменьше звать деда к нам.
И все-таки на каникулах мы снова встречались с ним в маленьком шанхайском домике, где блеяла Коза и на пороге чесалась старая Кошка.
– Намывает гостей, – говорил дед, когда кошка причесывала усы лапой.
В гости приходил тот самый старик с моста, которого звали Давид, полный математик Изя и дядя Шулим в пенсне и со слуховым аппаратом. Они садились играть в покер. Бабушка возилась на кухне, оттуда изредка доносился ее вежливый тихий голос. Она просила, чтобы не курили так много. Дед раздражался, шикал и иногда, прервав игру, уводил гостей из дому. Мы оставались с бабушкой вдвоем. Бабушка молчала. Дед приходил под утро и, переодев рубаху, отправлялся на свой рабочий форпост.
