Лука курит свою сигарету, растопырив пальцы и выдувая из носа дым в две струи. Мальколм смотрит на него и начинает пускать кольца. Тут ему нет равных, он большой мастер в этом деле, и это хорошо, потому что жизнь у Мальколма, как я уже объяснил, не самая легкая. Оба его родителя работают в прачечной, и, поскольку они иммигранты, им платят мало.
– А пол и крышу мы тоже будем делать? – спрашивает Мальколм, затягиваясь так, что у него глаза наполняются слезами.
– Ну да, – говорю я.
Вообще-то идея с домом изначально принадлежала мне, поэтому с моим мнением считаются. Но сейчас им лень. Я это вижу, и мне тоже становится все равно. Докурив, мы снова сосредоточились на плане мести.
– Так что же мы придумаем для Галилео? – спрашивает Мальколм.
– Можно и не убивать этого отца! – говорю я вдруг.
Я сам не ожидал, что скажу такое, и теперь мне надо выпутываться.
– Не убивать? – возмущается Мальколм, и Лука тоже смотрит на меня с удивлением.
– Зачем его убивать? Пусть живет. Кто сказал, что он такой же негодяй, как отец Дианы?
Мальколм пожимает плечами:
– Мать Галилео сказала. И он сам мне говорил.
– Галилео не будет в обиде, если мы не убьем его отца, а только припугнем! – говорю я солидно. – К тому же если мы достроим дом, то Галилео сможет останавливаться в нем, когда отец ему надоест.
– Он же будет за ним шпионить!
– Не будет! – говорю я. – Он же будет на работе!
– Откуда ты знаешь?
– Оттуда, что теперь, когда у него Галилео и Рафа, ему надо много работать. И вообще, он ведь тоже был когда-то ребенком!
– Откуда ты знаешь?
– Все были когда-то детьми! – отвечаю я этим тугодумам.
Практикант внимательно посмотрел на рентгеновский снимок и перевел взгляд на Ларика. Замшевые туфли нетерпеливо постучали по линолеумному полу:
– Ну так как? – спросил практикант, приглушая в радио классическую музыку.
Рука, державшая снимок, была худой, с мальчишески удлиненными фалангами, но на безымянном пальце уже сияло обручальное кольцо. Он хотел знать, готов ли Ларик удалить зуб сейчас или предпочитал прийти повторно. Ларик не был готов, но и приходить еще раз ему не хотелось. Он спросил у практиканта стакан воды и, пока пил, прокручивал в голове расписание. Дел было много, и он уж никак не ожидал, что еще и зуб нужно удалять.
– А это очень больно? – осторожно поинтересовался он.
– Он у вас дефектный, корни неглубокие!
– У моей мудрости корни неглубокие? Зачем я жил? – спросил Ларик.
Практикант вежливо улыбнулся, снова постучал туфлями по полу:
