– Это – Брейгель? Нет, это – Вермеер! – гадала Аня и с детским любопытством ощупывала утлы пакета.
Митя вынул из сумки бутылку коньячного спирта:
– Подожди, сначала вот это!
Выпив по рюмке, они ничего не почувствовали. Просто стало весело и захотелось чего-то праздничного – мандаринов. Мандаринов не было, был персиковый компот. Они развели им коньячный спирт и со стаканами в руках танцевали под Джо Дассена. Ее кот путался под ногами, за что был выставлен на кухню.
– Сейчас можно? – спросила Аня.
– Сейчас можно, – ответил Митя и стал разворачивать пакет.
Сюрприз, надо отдать должное дарителю, был изощренный. В серой папке с завязками лежала ксерокопия десяти эпизодов «Улисса».
– Я буду его преподавать! Вставлю между Уайльдом и Элиотом! – ликовала Аня.
К тому времени они с Митей уже немало выпили, и голова ее кружилась от профессиональной гордости:
– Точно, на пятом курсе!
Они включили на елке гирлянду, снова танцевали и тихонько целовались. Было хорошо, за окном земля была еще бесснежна, везде звездно горели фонари. Все так же целуясь, они легли, и еще долго кружился у Мити над головой освещенный белыми лампочками потолок, и все соскальзывала с края дивана подушка.
Утром, борясь с оборотами земли, он прошел в кухню и вернулся оттуда со стаканом воды и плохой новостью. Несчастное, запертое животное справило ночью нужду прямо в кухне и замело следы позора «Улиссом». Страниц тридцать был непоправимо испорчены.
– То-то я чувствую, что пахнет дерьмом, – философски произнесла Аня.
Она решительно взялась за дело. «Улисса» следовало отмыть.
– Это – возмездие! – вздыхал Митя, который был болезненно брезглив.
– Никакое не возмездие! Просто под Новый год всегда случается какая-нибудь ерунда!
Бумага оказалась крепкой, выдерживала струю воды. Отмытые страницы Аня отдавала Мите, и он выносил их на балкон. Было холодно, прищепки скоро кончились, пришлось возиться со скрепками. Это было страшной морокой. Веревки оказались толще скрепок, а бумага тоньше их, и все это путалось у Мити в руках – загиб, разгиб… Митя сильно замерз, грел руки над газовой плитой.
Потом Аня включила утюг и попросила его принести гладильную доску.
– Прямо сейчас? – проворчал он, но пошел и принес.
От качающихся в окне страниц по кухне бежали странные треугольные тени. Митя сидел, подперев щеку рукой, и смотрел, как она водит по бумаге утюгом. Потом они допили коньячный спирт и снова немного целовались на диване. И виновник торжества, ее кот, тоже сидел рядом, недовольно смотрел на Митю. Тот его согнал.
