— Так значит, ты уже познакомилась с Серхио!? — каким-то утверждающим тоном спросил он.
— К сожалению знакомы, — поникшим голосом отозвалась я.
— Он что к тебе приставал? — Антон как никто другой мог угадать мое настроение даже на расстояние.
— Нет, просто намекал!
— ….. - что высказал по этому поводу мой друг, даже сапожник, который отбил себе палец, не может такого позволить!
— Тоша, успокойся! Себя в обиду не дам, у меня только один вопрос: кто он?
— Саша, он… — парень сделал довольно длинную паузу, но все же продолжил, — родственник.
— Значит, убить его нельзя! — заметила я, — но помучить, если не успокоиться, то можно?
— Тебе можно, — ответил он и в этом момент на заднем плане послышался строгий мужской голос, — Саш, ты держись, приеду как можно быстрее!
— Хорошо, пока Тошка.
— Пока, — попрощался друг и отключил телефон.
Еще некоторое время я сидела и вслушивалась в гудки, пока телефон сам не отключил меня. Настроение после разговора с другом у меня чуть улучшилось, но на душе так же присутствовал тот противный осадок от Сергея. Чтоб ему пусто было!
Открыв окно, я взяла заначку в виде уже начатой пачки сигарет и, достав одну, поднесла ко рту. Яркое пламя зажигалки осветило комнату. Я вдохнула горьковатый дым, который оцарапал мое горло, и немного закашлялась от непривычки.
— Говорят, капля никотина убивает лошадь! Вот мне интересно, сколько во мне коней или тут нет капли? — все-таки мои монологи до хорошего не доведут!
Снова затяжка и дым серым облаком растворился в ночи.
Внезапно с громким ударом дверь в мою комнату распахнулась, на пороге стоял Серега и кидал на меня гневный взгляд серых глаз.
— Ты что сдурела? — выкрикнул он.
— Пошел вон из моей комнаты! — отвернувшись от него, сказала я.
— Ты что себя травишь? Дуреха!
— Если не хочешь получить путевку на трехбуквенное турне, то освободил помещение! — сказала я и сделала затяжку.
В долю секунды это чудо оказалось около меня, и вырвало сигарету, швырнув в открытое окно.
— Эй, чудо отмороженное тебе, что не понятно? Иди отсюда!
— Я сказал, ты не будешь травить себя! — упорно заявил он.
Ну, все атаман держись! Чтобы кто-то кроме Тоши высказывал мне что-то? Этому не бывать!
— Послушай меня гражданин — это моя жизнь и мое здоровье! Что хочу, то и буду делать! И на твое мнение и желание мне глубоко начхать! Усек?
— А теперь послушай меня! Ты еще ребенок и гробить свою жизнь ради каких-то сомнительных удовольствий я тебе не позволю! — у меня вырвался истеричный смешок, но он только злобно сверкнул взглядом и продолжил: — как я же ты дура! Тебе еще детей рожать!
