В результате инициативных и энергичных боевых действий частей Красной Армии, внутренних войск и отрядов ЧОН преследуемая банда Сапожкова постепенно таяла: от нее после августовских боев осталось всего 60—80 человек. А 6 сентября эти остатки были настигнуты у озера Бак-Баул и полностью уничтожены. Сам Сапожков был убит.
Что же касается самой 9-й кавалерийской дивизии, то с некоторым опозданием, к середине сентября 1920 года, она была сформирована и отправлена на польский фронт и вошла в состав 13-й армии. Бойцы и командиры дивизии героически сражались с врагами, защищая родное социалистическое Отечество.
Подполковник в отставке А. Козлов
В ПОИСКАХ УБИЙЦ ФРАНЦИСКА ВЕНЦЕКА
8 июня 1918 года толпой лавочников и домовладельцев на Заводской улице в Самаре были зверски замучены председатель ревтрибунала старый большевик Франциск Венцек и заведующий коммунальным отделом Иван Штыркин. Так сообщали самарские газеты после освобождения города от белочехов, так пишут историки. Но кто же конкретный убийца? Чьи руки обагрены кровью этих замечательных людей?
На первом же совещании председатель Самарской ЧК сказал:
— Постановление Совета Народных Комиссаров от 5 сентября и товарищ Дзержинский требуют от нас решительных действий по отношению к врагам республики. Мы не можем допустить, чтобы убийцы Венцека, нашего Франциска Венцека, разгуливали на свободе. Мы должны найти убийц и подстрекателей и наказать их за преступление.
Вскоре к комиссару ЧК, комната которого находилась на центральном телеграфе, пришла молодая женщина и сказала, что хочет ему что-то сообщить. Волнуясь и путаясь: «Я видела», «Ой, нет, это она говорила», — пришедшая рассказала о кровавых событиях 8 июня.
Комиссар выслушал женщину, дал ей бумагу и попросил все, что она рассказала, написать. Вот что она сообщила.
«Я, служащая телеграфной конторы Волкова, заявляю следующее. Моя подруга 8 июня сего года была на Заводской улице. Там, около клуба коммунистов, собралась большая толпа. Потом она видела, как чехи повели товарища Венцека и еще одного комиссара. Кто-то в толпе начал шуметь, оскорблять комиссаров. Подруга видела в толпе почтово-телеграфного служащего Карцева. Он первый подбежал к Венцеку и ударил его камнем по лицу. Об этом подруга мне рассказала в тот же день. Второй случай произошел со мной лично. Перед приходом чехословаков мне был дан отпуск на три недели, и 9 июня я сидела на пристани Волжско-Камского коммерческого пароходства и ждала парохода в Сызрань. В это время на пристань пришли Карцев и его друг. Увидели меня, подошли. Говорят: «Видно, испугались, удираете из города?». Я пробормотала, что мне бояться нечего, я ни в одной партии не работала, просто еду в отпуск. Карцев говорит: «Теперь комиссарам не вернуться». Я ответила, что это еще посмотрим. Тогда Карцев раскричался, стал говорить мне «ты», пригрозил, что бросит меня в воду, начал обзывать. Потом он подошел к ожидающей парохода толпе, показывая на меня: «Вот сидит большевичка, таких нужно бить». Однако пассажиры не реагировали на это, отворачивались от него. С этими словами Карцев обратился к чешскому часовому, но тот не понимал по-русски и ничего не ответил. При первой возможности я сошла с пристани и спряталась в другом месте».
