— Его еще не скоро выпустят.
— Дольше, чем положено, его держать не будут.
— Он же душевнобольной. Он опасен для общества.
— Всего лишь для одной крохотной части общества — для меня.
Молодая таиландка в шелковой блузке со стоячим воротником принесла Сонин суп «Том Янг Кунг». Соня наклонилась к чашке и понюхала, потом попробовала. Суп имел красно-желтый запах, напоминающий острую спираль.
— Что-то не так? — озабоченно спросила Малу.
Это она посоветовала Соне взять суп «Том Янг Кунг», а себе заказала сатэ.
Соня погрузила фарфоровую ложку в суп, подождала, пока жидкость немного остынет, и попробовала. У нее было ощущение, как будто она проглотила горящий бенгальский огонь. Серебряные искры, заполнившие ее рот, с шипением гасли на языке. Из глаз у нее брызнули слезы.
— Что, такой острый? — удивилась Малу.
Соня кивнула и принялась медленно и сосредоточенно есть суп. Но слезы текли не переставая.
— Все еще суп? — поинтересовалась Малу.
— Все еще жизнь… — ответила Соня.
— Может, ты и права. Может, тебе и в самом деле лучше уехать отсюда.
Уже прощаясь, Малу спросила:
— А что ты думаешь делать с квартирой?
В тот же вечер позвонил Фредерик. Соня поняла, что это он, еще до того, как услышала его голос. Она молча ждала, слушая, как он дышит, и видя какой-то размытый кобальтово-зеленый силуэт.
— Что тебе нужно, Фредерик?
— Мне нужно поговорить с тобой.
Когда он заговорил, силуэт стал отчетливей.
— А мне нет.
Соня положила трубку. Кобальтово-зеленый силуэт исчез, словно растворился в воде.
Остался только стук сердца. Он сопровождал ее в коридор, на кухню, в ванную. Наконец она легла в постель, пытаясь отвлечься на другие звуки — шум воды в сточной трубе в ванной, тиканье батареи, шаги в квартире этажом выше, позвякиванье в клетке Паваротти. Стук сердца не прекращался, он лишь немного отступил на задний план.
Что же это было, эта кобальтово-зеленая тень? Понятно, что это был Фредерик, но почему она видела его по телефону?..
Нет, она не видела эту кобальтово-зеленую тень, она слышала ее.
Соня встала с кровати и прошла на кухню. В коридоре ее взгляд упал на то зловещее место на стене, в первый раз за столько времени. Гипс, которым была заделана выбоина, засохнув, оставил небольшую вмятину.
Она открыла одну из двух бутылок сицилийского вина, припасенных для особых случаев. С вином было проще: не надо было нервничать или пугаться, если оно имело красный запах или круглый вкус.
