Летающие киты Исмаэля | страница 22



Потом его убрали, а меня начали протаскивать через узкое треугольное отверстие. Что-то вроде металлического каркаса, обрамленного какой-то розоватой губкой. Две жрицы держали меня за плечи и протаскивали через отверстие. Остальные же кричали по-кошачьи, как безумные. Уж насколько я был в дурмане, а все равно кровь стыла. Ты за всю жизнь никогда не слыхал таких кошмарных криков.

— Слышал, слышал. Весь Вашингтон слышал. Все взрослое население стояло у ворот Белого Дома.

— Я застрял в отверстии, и жрицы яростно толкали меня. Мои плечи сдавило, как в тисках. Вдруг я почувствовал, как вода брызжет мне на шею — кто-то, должно быть, направил на меня струю. Даже помню, подумал, что у них должно быть что-то вроде насоса в доме, так как ударил сильный напор.

Наконец, я проскользнул сквозь отверстие, но не упал. Две жрицы подхватили меня на руки, подняли и перевернули вверх тормашками. И шлепали меня, здорово шлепали. От удивления я закричал.

— Именно этого они и захотели от тебя.

— Затем меня уложили на другой стол, прочистили нос, рот и глаза. Смешно, но до этого момента я не замечал, что у меня во рту и ноздрях был толстый слой похожего на слизь вещества. Это должно было затруднять мне дыхание, но я не сознавал этого. Затем… затем…

— Затем?

Стэгг покраснел.

— Меня отнесли к невообразимо толстой жрице, распластавшейся на подушках на моей кровати. До этого я не видел ее.

— Наверное, она приехала из Манхэттена. Ячменное Зерно сказал мне, что тамошняя жрица очень толстая.

— Чудовищная — вот верное слово, — продолжал Стэгг. — Эта женщина была крупнее всех, кого я когда-либо видел. Могу поспорить, рост у нее не меньше моего. И весила она, наверное, не меньше полтораста килограмм. Все ее тело было покрыто пудрой, должно быть добрую бочку потратили на это. Она была огромная, круглая, похожая на пчелиную матку, рожденную только для того, чтобы откладывать миллион яиц.

Он немного помолчал.

— Они положили меня так, что голова моя покоилась на одной из ее грудей. Клянусь, это была самая большая грудь в мире. Она казалась выпуклой, как сама Земля. Жрица взяла мою голову и повернула к себе. Я пробовал сопротивляться, но был очень слаб. Я ничего не мог поделать.

И тогда я почувствовал себя маленьким ребенком, и не был более взрослым. Я — Питер Стэгг — новорожденный. Это должно быть все еще пойло действовало. Клянусь, в нем был гипнотический компонент. И я был… я был…

— Голодным? — тихо подсказал Кальторп.