Карманник ответил нервным смешком, а я, чуть приободрившись и стараясь не терять достоинства, добрался до железной лестницы и поднялся на верхнюю палубу. Сердце у меня колотилось отчаянно.
Внизу, на причале, стоял Чарльз, охраняя тележку с багажом.
— Ни в коем случае не ходи через нижнюю палубу, — закричал я ему, — ко мне только что залезли в карман!
— Не слышу! — донесся ответ Чарльза сквозь грохот кранов и крики толпы.
— Ко мне только что залезли в карман! — заорал я, срывая голос.
— Куда-куда девать багаж?
Я отказался от дальнейших попыток сообщить ему о своем приключении и стал энергично показывать на верхнюю палубу. В конце концов, Чарльз меня понял. Я нашел какую-то веревку, бросил конец Чарльзу и один за другим вытянул наверх все наши ящики. Две минуты спустя он возник передо мной, взъерошенный и запыхавшийся.
— Ты не поверишь, — выдохнул он, — но ко мне только что залезли в карман.
Прошел еще час, прежде чем спасительные стены каюты укрыли и нас, и весь наш багаж. Случай на нижней палубе не прошел для нас даром. В дальнейшем, пробираясь сквозь толпу, мы одной рукой крепко держались за карман, а другой готовились отразить нападение. Эта привычка въелась в нас настолько, что, когда мы оказались не в толчее джакартского базара, а среди вечерней лондонской толпы, я чуть было с ходу не нанес удар в челюсть какому-то джентльмену, который слегка толкнул меня по неосторожности.
Четверо суток наш корабль вспарывал синюю гладь Яванского моря, держа курс на Калимантан, к небольшому городку Самаринда в устье Махакама — крупнейшей реки острова. Мы надеялись, что сумеем отправиться вверх по этой реке, в страну даяков. У нас имелись адреса двух человек, на помощь которых мы рассчитывали. Один из них, китаец Ло Бенг Лонг, был торговцем в Самаринде, и Даан написал ему о нас. Другой — некий Сабран, охотник и зверолов, — жил на Махакаме, в нескольких милях от города.
На рассвете пятого дня мы вошли в порт. Ло Бенг Лонг встретил нас на пристани и затем целый день возил по разным учреждениям. Первые впечатления о Калимантане, как и о Яве, мы получали, знакомясь с чиновниками.
Благодаря Ло Бенг Лонгу нас уже ожидал моторный катер. Он назывался «Крувинг» и стоял, мягко покачиваясь, у причала в грязной бухте. Судно было длиной двенадцать метров. В центре его возвышалась рулевая рубка, а в носовой части была оборудована каюта. Палубу закрывал просмоленный брезент. Команду из пяти человек возглавлял старик капитан с лицом мертвеца, которого все называли Па.
