— Ничего, — утешает Шарлотта. — Сегодня четверг. Скоро выходные.
Да-да! Воскресенье, сияющее, манящее воскресенье!
Для Антона выходные — тоже сверкающая точка в конце недели. Уик-энд — всегда благословенный оазис, но этот особенный. Антон впервые за много-много месяцев чего-то с нетерпением ждет, что-то предвкушает. Он смотрит на последние годы со стороны и понимает, что это была жалкая жизнь, без радостей впереди, без надежды.
«Так наслаждайся же — надежда появилась!» — говорит он себе.
Генри тоже смотрит в будущее с приятным чувством. Он ожидает, что эти съемки обнаружат его талант общения, невостребованный ранее. Он иногда практикуется перед зеркалом в холле. Роуз однажды застала его за этим и с улыбкой ретировалась в свой закуток. Широкий жест, которым он закончит, иронично поднятые брови, улыбка должны показать телезрителям, что он относится к ним не снисходительно, а дружелюбно. Да, вот именно, лорд Питерс по-дружески делится с ними своими обширными знаниями.
Ему не терпится начать, но Делия Каннинг опять затаилась и хранит молчание. Звонил тот парнишка — как там его, Марк? — и коротко сказал, что проект будет запущен. И вот все застыло. Это, конечно, утомительно — ждать, зато Генри имеет возможность усовершенствовать свой сценарий, довести его до блеска. Поработать над следующими сериями.
Теперь, переделав сценарий по своему вкусу, Генри доволен им. Там живая характеристика Уолпола, человека и политика, с увлекательными отступлениями — другие исторические личности, запутанная политическая жизнь XVIII века.
— По-моему, Роуз, очень хорошо. Все получится. Отправьте это миссис Каннинг, пожалуйста. Может быть, это подстегнет их и они наконец сообщат нам дату начала съемок.
Закончив со сценарием, Генри не знает, чем заняться. Разве что просмотреть старые конспекты лекций — может быть, там найдется что-нибудь для следующих серий. Он уже убедил себя, что они все-таки сделают цикл лекций.
Архив Генри в полнейшем беспорядке. Множество неразборчиво надписанных папок и коробок. Системы нет никакой, и чтобы найти что-то, ему приходится вытряхивать содержимое каждой папки и каждой коробки.
Итак, вот он, бумажный шлейф его жизни: письма, заметки, наброски к лекциям, беспорядочные свидетельства того, что он за человек и чем всегда занимался. Генри способен теперь взглянуть на свою жизнь отстраненно. Он смотрит на это скопление бумаг с интересом. Ему приходит в голову мысль, что все могло сложиться иначе. Умный молодой человек с университетской степенью запросто мог выбрать не академическую карьеру, а, например, государственную службу. Возможно, теперь он был бы одним из бонз Уайтхолла. Или заняться политикой.
