Как все это начиналось | страница 77




Кажется, он произвел впечатление. Эта молодая женщина клюнула на его возраст и опыт. На научный вес, если хотите. Это вам не юнцы, карабкающиеся по склонам холмов.

Генри было неуютно, ему пришлось мобилизовать все свои ресурсы, чтобы справиться с этим ощущением, беседуя с Делией Каннинг. Он чувствовал себя старым, хотя обычно не испытывал ничего подобного. Конечно, старость — это данность, состояние, от которого страдаешь, но достойный человек должен просто не допускать ее до себя, гнать, пока возможно. Конечно, раздражает, что начинаешь задыхаться даже на пологой лестнице — какие там холмы, — и с пищеварением черт знает что творится. Еще хуже эта пугающая тенденция внезапно забывать какое-то имя, причем из тех, которые всегда были на слуху, на кончике языка. Боже мой, подумать только: Старший и Младший Питты! Что ж, он извлек из того случая урок. По холмам лазать вовсе не обязательно, а иногда позволить себе бисквит, приготовленный Корри и пропитанный бренди, все-таки можно. Приступы грызущей боли в груди следует просто игнорировать. Генри всегда терпеть не мог людей, которые нянчатся со своими недомоганиями и паникуют по пустякам. Они-то и сыграют в ящик раньше всех.

Граждане старшего возраста — теперь термин. Отдает Великой Французской революцией — citoyen.[3] Кто это, интересно, выдумывает такие словосочетания? Какой-нибудь государственный служащий, аппаратчик? Гражданин Гладстон, гражданин Бисмарк, гражданин Черчилль — немало граждан старшего возраста направляли в свое время ход истории. В древних обществах пожилых людей уважали, к ним обращались за советом, и правильно делали. Культ молодости — современное явление, к тому же препротивное.

В молодости Генри на всякий случай всегда вел себя со старшими почтительно — никогда не знаешь, чья помощь тебе потребуется. Кроме того, нужные люди должны знать, кто ты такой. Потом молодые в свою очередь нет-нет да и стучались к нему в дверь, и Генри, пожалуй, это нравилось. Небольшой кружок способных учеников — неотъемлемый атрибут значительного ученого. Их ряды за последнее время поредели, хотя некоторые еще держались, особенно если хотели получить протекцию или рецензию на свою работу. Он еще бывал нужен. Но в общем и целом Генри теперь был очень далек от молодежи, если, конечно, не считать вездесущих ребят с орущими плеерами, мчащихся по тротуарам на своих мотороллерах и так и норовящих сбить Генри с ног. Нынешних молодых следовало бы поставить на место, а не делать из молодости культа. Надо бы снова ввести для них период обязательного ученичества. Пусть походят в подмастерьях. Да и против детского труда он ничего не имеет.