Мэрион задала несколько беглых вопросов, предложила разные стили — модерн, традиционный или ее собственный, фирменный стиль. Она сказала, что неплохо бы ему было посетить ее демонстрационный зал, чтобы понять, что именно она делает. Джордж достал ежедневник.
Наконец за кофе были предложены условия, которые Мэрион нашла в общем приемлемыми, хотя и не без пары поправок. Всегда надо оставаться деловым человеком и не позволять вертеть собой.
Джордж слушал ее и кивал.
— Совершенно согласен. Да… Эта идея мне нравится. — Он отодвинул пустую чашку. — Ну что ж, Мэрион, я считаю, что мы договорились. Боже, какое это будет облегчение — забыть о портьерах и кухонной обстановке. Созвонитесь с моей помощницей насчет того, когда вам приехать и осмотреть там все, а насчет даты моего визита к вам мы уже решили.
В квартире заканчивался капитальный ремонт, она представляла собой пустую скорлупку, как раз то, что всегда любила Мэрион. Она привлечет всех своих мастеров. Теперь Джорджу оставалось только выбрать стиль, который мог бы понравиться какому-нибудь американскому инвестиционному менеджеру или немецкому дипломату. Окончательную сумму Харрингтон назовет, когда примет решение. Комиссионные, которые получит Мэрион, станут существенной подпиткой ее пересыхающего источника доходов. Она с удовольствием размышляла об этом, пока мыла руки в роскошной дамской комнате ресторана. Мэрион помимо своей воли устало отметила, как прекрасно оборудовано это заведение.
Джордж опять говорил по телефону, но, как только она вернулась, тут же закончил разговор и заявил:
— Так хочется поскорее посмотреть, что вы сделаете из этой квартиры. Не думаю, что для Хэмпстеда подойдет минимализм, как вы считаете? Может быть, что-то вроде кантри, но при этом достаточно современное? Мы обсудим, конечно, но решать, безусловно, вам. Я уезжаю в Грецию на неделю, а потом поговорим.
Они попрощались у входа в ресторан. Мэрион видела, как он ловит такси. Она из соображений экономии решила поехать автобусом. Мэрион теперь частенько жалела денег на такси, да и не только на него. В этом году никаких каникул и обновок, кроме самого необходимого. Но деньги — такая неясная, постоянно ускользающая субстанция. С одной стороны, это нечто конкретное вроде такси, кашемирового свитера, поездки на Корфу, с другой — столбики, целая куча цифр на листке бумаги или на экране компьютера. Все они кричат о глобальном кризисе, разрушившем миллионы жизней. Джордж Харрингтон — из мира цифр и, вероятно, думает о деньгах иначе, чем она. Деньги для него — не такси и не новые ботинки — то и другое само собой разумеется, — даже не дом в Греции, не квартира в Хэмпстеде, не студия в Клеркенвилле и не пентхаус с видом на Темзу. Что до недвижимости, то это его хобби и, как ему кажется, возможность заняться творчеством. Но настоящие, серьезные деньги для него — это бесплотные значки на экране. Мэрион никогда не понять, что он думает при виде этих значков. Сама она, глядя на столбики цифр, видит, что да, чего-то не хватает или нет вообще ничего, но ясно, что у Джорджа Харрингтона и ему подобных совсем другие отношения с деньгами. У нее весьма туманные представления о том, что там творится, в этих сферах. Деньги все время перемещаются, каждую секунду, по-настоящему огромные. Эти странные, чисто умозрительные перемещения определяют мировую экономику, и если там что-то пойдет неправильно, то это заденет жизни конкретных людей.
