Половина утра уже прошла. Шарлотта встает, ковыляет на кухню, варит себе кофе.
«Так не пойдет, — думает она. — Я не могу провести еще несколько недель в таком трансе. Если подводит чтение, значит, надо найти что-то другое».
Шарлотта не способна делать ничего по дому из-за костылей, да и Роуз ни за что не позволила бы ей. Шарлотта не может даже просто пройтись. Сегодня у нее как раз занятия в школе для взрослых, а ее там нет. Перед глазами проплывают ученики, их лица. Вот Лесли, ей за сорок, в детстве переболела чем-то серьезным, пропустила много занятий в школе, так и не научилась читать, но как-то скрывала это до сих пор благодаря поддержке родственников. Вот мать и дочь из Бангладеш. Они плохо умеют читать и писать даже на своем языке, не говоря уже об английском, но сейчас они с гордостью составляют целые предложения. Вот Дэн, ему далеко за пятьдесят. Владелец небольшой строительной фирмы. Совершенно непонятно, как он жил до сих пор, но как-то перебивался благодаря приличной памяти и жене, которая выполняла всю работу в офисе. Дэн пришел заниматься, потому что стал дедушкой — ему хочется читать внукам книжки. Такой побудительный мотив очень трогает Шарлотту, она бы хотела уделять Дэну больше внимания. Вот семидесятилетняя Лиз. Ее заставила прийти дочь. Но самой Лиз все равно, научится она читать или нет — прожила же без этого всю жизнь, правда? Да, в супермаркете иной раз возникают сложности, но всегда можно кого-нибудь спросить. Вот восемнадцатилетний Пол. Тоже пропустил много в школе. Повесили ярлык «дислексия», но ничего подобного там нет, просто ему нужен терпеливый преподаватель. Вот девушка, наполовину сомалийка, наполовину англичанка, родилась здесь. Остается тайной, почему она так мало училась, но даже на курсах сильно отставала, а теперь, терпеливо и доверчиво водя пальчиком по строчкам, начала наконец делать успехи. Вот Антон, он новенький. Тихий, мягкий человек из Центральной Европы — Шарлотта не спросила, откуда именно. Говорит неплохо, но какой-то барьер мешает ему читать. Потому он и пошел на курсы обучения грамоте, а не на курсы английского как иностранного — проблемы с чтением, а не с устной речью.
Учить взрослых людей читать — совсем не то что учить подростков понимать прочитанное. Иногда Шарлотта пытается посмотреть на английские слова глазами своих учеников — черные значки, закорючки, загадочный шифр, который надо разгадать. Для них страница английского текста — все равно что для нас арабского или японского. Учеников Шарлотты не сопровождает по жизни реклама, навязчивые дорожные знаки, газетные заголовки. Они живут в этом мире, но он их до конца не принимает. Не умеющий читать — почти инвалид. Не способный понимать литературу — просто ограниченный человек.
