— Значит, говоришь, зимой в горах жевать Броварин, пока во рту не станет сладко?.. — пробормотала я себе под нос. Рэйко испуганно обернулась и посмотрела на меня.
— Ты что, Кёко! — возмущенно сказала она. — Тебе такие разговоры нисколечки не идут.
— Да? Почему?
— Потому что перед этим надо взорвать розовую бомбу, — посмеиваясь, сказала Рэйко. — И взорвать эффектно. Так чтобы у твоего парня крышу снесло. В общем, это не так уж плохо.
— Совсем не плохо, — сказала я.
В ноябре того года мне исполнялось восемнадцать лет. День рождения пришелся на воскресенье. С утра по телефону меня поздравили родители, а от младшей сестры пришла открытка, на которой была изображена маленькая птичка. Птичка была похожа на Пит-тяна, попугайчика, которого сестренка оставила, уезжая из Сэндая, что подтверждалось надписью, выведенной детской рукой в углу открытки: «Это Пит-тян».
Родители не сомневались, что я не покладая рук готовлюсь к вступительным экзаменам, и по телефону говорили очень приветливо. Меня спасало только то, что я, хоть и с трудом, неплохо успевала в школе, а иначе отец немедленно примчался бы в Сэндай и посадил бы меня к тетке под домашний арест. В этом смысле я была хорошим стратегом. Уж что-что, а поссориться с отцом я всегда успею. К тому же я верила, что продолжать обманывать до самого последнего момента — это одно из проявлений дочерней почтительности. Так или иначе, я не знала, что будет дальше, и думать об этом не хотела. А разговаривая с родителями по телефону, по-прежнему, как дурочка, глупо хихикала.
В тот день теткины ученики по фортепианному классу давали отчетный концерт, поэтому с обеда она должна была уйти. Концерт заканчивался около пяти, но после этого тетке еще нужно было посетить банкет, который устраивали благодарные родители, и это доставляло ей самые большие переживания. Взять на попечение племянницу и в ее день рождения не приготовить даже ужин — этого моя по-старомодному благочестивая тетка себе простить не могла. Она то и дело извинялась и спрашивала, не хочу ли пойти вместе с ней на этот банкет.
Вежливо отказавшись, я ответила, что лучше останусь дома, чтобы поучиться. Тетка похвалила меня за серьезную подготовку к экзаменам и добродушно добавила, что при таком отношении к учебе я без сомнения прямиком после школы поступлю в университет. Я горделиво расправила плечи — мол, знай наших — и удалилась в свою комнату. Тетка надела одно из своих лучших кимоно, живо вызвала такси и уехала.
