И Гелиора захлопала в ладоши.
— А ты со мной в это не играла, — говорю.
— Я была в твоих руках целиком, — отвечает. И кладёт голову мне на грудь. — Я была в твоих руках, и мои девочки — тоже.
Ну да. Всё верно. Она была — а вот я не был.
И я ткнул себя её пальцем тоже. Под, можно сказать, овации.
Когда мы улетали со станции, я чувствовал себя так, будто мы с чиеолийцами кровь смешали, как древние рыцари. И теперь они — мои братья по разуму. Буквально.
И я уже точно знал, что я — первый в истории человек, с которым они провели этот обряд. Братания.
Они здорово отличаются от нас, чиеолийцы. Людей клинит на сексе, а у них спариваются сезонно, раз-два в год, да и то не все и не всегда. Половина самцов вообще ни разу не спариваются за всю жизнь — и я не заметил, чтобы они невероятно страдали от этого. Привыкают, надо думать — и становятся, как термиты-воины: их дело защищать и служить, а не заниматься романами. Поэтому чиеолийцев клинит на материнстве-отцовстве и на товариществе. И эти вещи для них важнее, чем любая роковая страсть — потому что общие для всех и непроходящие.
И мне нравились чиеолийцы. Даже вместе с их червяками.
У меня было самое благостное настроение, когда мы шли домой. И у Гелиоры тоже: она сказала, что пришло её заветное время. А я думал: как это её время могло прийти, если она не пополнела ни на волосок?
Я так ещё ничего и не понял.
Потому что, ребята, Гелиора имела в виду то, что называется на Чиеоле хитрым чириком, смутно переводящимся на человеческий язык, как «первые роды». Ага, есть ещё и вторые.
У них точно каждое дитё дважды рождается. Просто первый раз они появляются не на свет, а — как бы выразиться помягче… Они меняют носителя.
У милой моей подруги оказалось скорпионье жало, которое в небоевом положении убирается в специальную такую впадинку в животе. А в боевом — может быть использовано, как оружие и как… ну, скажем, стыковочный узел. С Посредником.
Это же — сакральное действо, а я был кровным братом чиеолийских рыцарей и её мужем: Гелиора не пряталась. Я видел, как она проколола этим жалом шкуру Посредника в двух местах там, где у него шерсти не было — на том сегменте, где передние ножки. Слева и справа; остались маленькие дырочки, которые тут же и затянулись.
И всё.
И торжественно объявила:
— Теперь я и Посредник — одно целое: мы живём ради моих девочек.
А меня тряхнуло по первое число. Нет, я понял всё в тонких частностях. Но я понял и ещё одну вещь: по какому пути идёт античиеолийская пропаганда на Гедоне. И почему гедонцы называют чиеолийцев паразитами.
